, Госпожи. Так орал защитникам стен закопченный, охрипший и наполовину оглохший бургомистр. Уверяя изнуренных бойцов в том, что помощь идет. Ржа не обманет надежд повстанцев. Город никогда не склонит своих знамен и не вручит Хромому ключей от ворот. Ива ничего этого не знала. Когда пропитанный горючим маслом снаряд упал по соседству с ее домом и Пергаментный квартал заполыхал, она опрометью бросилась в погреб. Уронила тяжелую крышку, шмыгнула за полки и съежилась. Зажала уши ладонями и зажмурилась, не желая ничего видеть и слышать. Над головой испуганно содрогалась земля, что-то бухало, словно великаны лупили по Рже огромными башмаками. Ива раскачивалась из стороны в сторону, мелко трясясь и скуля. Она не задавалась вопросами о том, уцелела ли ее родня и их книжная лавка. Она хотела стать одним из кирпичей в стене - таким же безмысленным и никому не нужным, в тупости своей не ведающим страха. Она не знала, сколько времени провела в подвальной темноте. Сквозь цепенящий ужас пробилось желание пить и есть. На ощупь она отыскала кувшин с забродившим вином и мешок вяленых яблок. Ива жевала, проваливалась в дремоту, наполненную огнем и вопящими демонами, и просыпалась, давясь криком. Не кричать, вот что было важно. Не кричать, иначе ее заметят. Найдут, выволокут из убежища и убьют. Сверху в подвал протекли тонкие струйки едкого дыма. Ива уползла в дальний угол, но вонь горящего дерева достала ее и там. Перекрытия над головой зловеще потрескивали, грозя вот-вот обрушиться. Оказавшись перед выбором: задохнуться или быть похороненной обломками собственного жилища, Ива отважилась высунуться наверх. В дом угодил снаряд из баллисты, разрушив второй этаж и опрокинув старое здание внутрь себя. Магазин сгорел, ветер теребил обугленные страницы разбросанных по двору книг. Ива выглянула на улицу, не признав знакомый с детства вид. Половина зданий в квартале исчезла. Уцелевшие стояли, накренившись и привалившись друг к другу, как пьяницы в праздничный день. Небо окрасилось в болезненно-желтый цвет и скукожилось. В воздухе кружил серый пепел и алые снежинки. Опускаясь на камни мостовой, они с тихим шипением растворяли булыжники. В дальнем конце аллеи яростно полыхало. Не привычным глазу оранжево-черным пламенем, а лиловым чародейским огнем. Посреди улицы билась запутавшаяся в постромках опрокинутой телеги лошадь. Она вытягивала шею и пронзительно ржала. Издалека долетал то отдалявшийся, то становившийся громче слаженный гул, слитный многоголосый вопль ужаса и гнева. Звук походил на стон самой земли, от него ломило в висках и сердце начинало колотиться с перебоями. Ива торчала посреди обезлюдевшего квартала, дрожа и не зная, что делать. Оставаться рядом с горящими домами опасно. Может, около магистрата ей посчастливится найти помощь? На перекрестке мимо, сломя голову, пробежал с десяток солдат в изодранных мундирах полка самообороны. Один на бегу проорал, что Пустынные ворота пали, враг ворвался в город. За отступающими с лязгом и топотом промчались всадники под желтым знаменем с черным силуэтом Хромого. Спасительная армия, на которую так рассчитывали осаждённые, не пришла. Их всех изловят и уничтожат. Лучше бы она угорела в подвале. Ива захныкала, размазывая слезы по лицу. Ноги подламывались, отупевший рассудок молчал. Она даже не могла заставить себя спрятаться в развалинах. Вечером на нее наткнулся отряд захватчиков, рыскавший в поисках трофеев, фуража и пленных. Иву не убили и не поколотили, просто сгребли за шиворот и велели шустро топать, куда велят. Угодивших в бредень общей облавы горожан, словно овец, сгоняли на пустырь в западной части города. Там выставили оцепление и приказали сидеть смирно, ожидая, когда у победителей найдется время заняться участью побежденных. За ночь Ива окоченела, к утру - проголодалась до урчания в желудке. Кричали и стонали раненые, прося воды. Голосили дети, плакали женщины. Вокруг шептались перепуганные люди. Твердили, мол, завтра Хромой прикажет убить всех пленных во имя Госпожи. Порхали слухи о том, якобы молодых и здоровых погонят в Чары, строить великую Башню. Кто-то клялся, будто своими ушами слышал - присягнувших Госпоже оставят в живых, но придется вступить в ее армию... Никто не собирался заботиться о пленных. Солдаты Хромого в ответ на расспросы огрызались и замахивались алебардами. Пошатываясь, Ива бродила по пустырю, убеждая себя, что все это - не кошмарный сон. У зазевавшегося старика она стянула кусок черствого хлеба, и тот с хриплым клекотом погнался за ней. Ива бросилась бежать. Мечась по пустырю, она выскочила к оцеплению. Гвардеец лениво заехал ей по ногам древком копья. Она не успела увернуться и шлепнулась, запутавшись в юбках. Караульный уставился на нее. Холодея и елозя задом по щебенке, Ива поползла назад. Она не раз читала и слышала о том, какая страшная участь ждет женщин в покоренных городах, но никогда не задумывалась, что с ней может случится подобное. Ржа давно не ведала никаких войн. Она, Ива, была дочерью уважаемого семейства, никто не смел тронуть ее и пальцем. Вдобавок боги поскупились наделить ее привлекательностью. Мужчины редко уделяли ей внимание. Разве что им позарез требовалась редкая книга, имевшаяся только в ее лавке. О, тогда они мигом становились удивительно галантными и разговорчивыми. Но забывали о ней, стоило им захлопнуть за собой дверь. Солдат было четверо. Им не составило никакого труда втащить ее в заброшенный дом. Ива визжала и отбивалась, но ей быстро скрутили руки и швырнули лицом вниз на старый, продавленный матрас. Рывком задрали платье на голову, тяжелая ладонь с оттяжкой хлопнула по заду. Ива заблажила, подавившись криком и слезами. Никогда в жизни ей не было так больно и противно. Её дергали взад-вперед, пока промеж ног не захлюпало липким и влажным. Что-то отвратительно холодное потекло вниз по бедру. Сопя и довольно пыхтя, насильник отодвинулся. Ива упала, рыдая и умоляя прекратить, но ее сгребли за волосы и опять вздернули на четвереньки. Второму явно понравилось вынуждать жертву орать благим матом и корчиться. Остальные, ждавшие своей очереди, давали советы и гоготали над ее беспомощностью. Спустя вечность ее отпустили. Отталкиваясь связанными руками и хрипя, Ива поползла вперед, не сознавая, что убежать не удастся. Она навсегда останется в этом полуразвалившемся доме. Умрет на гнилом, расползающемся матрасе, истекая кровью под бодрое солдатское ржание. Ее мучители вскоре притащат сюда другую девушку. Которую изнасилуют рядом с остывающим трупом Ивы. От этой картины ее стошнило. Солдат раздраженно выругался, пихнув ее кулаком в бок. Ива мешком скатилась с матраса, дергаясь, точно наполовину раздавленное насекомое. Поблизости вскрикнули, донеслись звуки ударов. Похоже, в доме прятался еще кто-то. Теперь его обнаружили. Валяясь на грязном полу, Ива мечтала о быстрой смерти. Ее хлестнуло по лицу порывом влажного, свежего ветра, которому было совершенно неоткуда взяться в затхлом доме. Кто-то заорал, крик перешел в сдавленный в хрип - и рядом с Ивой тяжело рухнул солдат. Судорожно трясясь, он драл ногтями собственное горло. Его лицо налилось дурной кровью, глаза выкатились и остекленели. Даже до барахтавшейся в озере собственной скорби Ивы дошло - что-то не так. Она с трудом подняла голову. Еще один солдат, явно мертвый, скорчился на матрасе. Третий полз к выходу, задыхаясь и сипя. Четвертый гонялся за невысоким, но шустрым парнишкой в зеленых лохмотьях, пытаясь рубануть его мечом. Парень увертывался, прыгая через уцелевшие предметы обстановки. Он быстро взмахивал руками, точно пытаясь затянуть невидимую петлю на шее преследователя. Ива собралась с последними силами и, застонав, толкнула солдату под ноги табурет. Тот споткнулся и грохнулся, багровея лицом. В агонии он прокусил себе язык, и теперь его разбухший мясистый кончик торчал изо рта. Парень в зеленом подобрал упавший меч и воткнул его в спину пытавшемуся уползти. Лезвие проскрежетало о кости. Ива перекатилась на спину, равнодушно глядя в нависающий над ней потолок. Облупившаяся краска свисала лохмотьями. Запястий коснулась холодная сталь. Перерезанная веревка ослабла и поползла. - Подъем, - парень протянул ей руку, помогая сесть. Голос у него был хриплый и тонкий, как у подростка, а ладони горячие и сильные. Еще у него были взъерошенные темные волосы, перемазанное в саже узкое лицо и серые глаза. - Не могу, - просипела Ива. Ее спаситель дернул плечом, шагнув прочь. Спохватившись, она взвыла: - Нет, пожалуйста, не бросай меня! Я боюсь!.. - Ну и бойся дальше. А я намерен поскорей свалить отсюда, - заявил ей парень. - Если не будешь ныть и путаться под ногами, могу прихватить с собой. - У меня все болит... - застонала Ива, встав на дрожащие ноги. - Заболит еще больше, когда дружки этих вояк решат узнать, куда это они запропастились, - хмыкнул парень. - Как думаешь, что они решат, застукав тебя в теплой компании четырех покойников? - Но они... Но я... Но так нельзя! - А им не наплевать ли? Так идешь или нет? - Иду, - всхлипнула Ива. Ее знакомец и неожиданный спаситель был колдуном. Не из сильных и могущественных. Так, деревенский чародей, освоивший с десяток простейших заклинаний. Зато городские закоулки он знал как свои пять пальцев. Куда лучше Ивы, редко покидавшей лавку. Оцепление они миновали, проскочив под самым носом у сменяющихся дозорных. Едва дости