стремлении губить все вокруг, люди вбили в ствол деревца пропитанный разъедающим ядом кусок металла. В отличие от дремотного, полусонного, поделенного на всех сознания насельников Курганья разум белого деревца был ярок и отчетлив, как блещущие в солнечный день искры на свежем снегу. Деревце точно знало, что оно такое, зачем оно здесь очутилось и ради чего. Оно даже обладало собственным именем. Его звали Сыном. Сыном Древа. Оно родилось в дальних краях, за много-много переходов отсюда. Праотец-дерево, его родитель и создатель, возложил на него Долг. Состоящий в том, чтобы беречь, охранять и не позволить никому из людей коснуться гвоздя из злого железа. У белого деревца по имени Сын ушло целое лето и осень, чтобы втолковать это Той, что дает горькие плоды. Она росла поблизости от него, ниже по склону холма. Сын сказал, среди краткоживущих людей, норовящих всему в мире дать имена и названия, она зовется рябиной. Рябиновым деревом. Поначалу он удивился робкой попытке окликнуть его. Он полагал, на всем свете лишь он и его Отец обладают даром внутреннего голоса. Воспрянувшее Курганье насмешливо зашелестело вокруг, с разных сторон окликая Сына Древа. Белое деревце в ответ тряхнуло редкой пока еще кроной. На кончиках ветвей затанцевали, искрясь, призрачно-голубоватые огоньки. - Цветы? - удивилась Та, что дает горькие плоды, рябина на людском наречии. - Оружие, - отозвался Сын Древа. - Против кого? - Против того, кто попытается забрать Клин, - так он называл острие, вонзенное в его сердце. Пульсирующий ненавистью Клин причинял деревцу боль, постоянную и непреходящую, такую же, как тысячи жуков, беспрестанно грызущих корни и листья, но Сын гордился этой болью. Рябина сказала ему, что за несколько лет он сможет вытолкнуть Клин из ствола, как это сделал Рассыпающий семена с воткнувшейся в него острой железкой. Сын ответил, что потерпит. Он должен не избавиться от Клина, но втянуть его внутрь себя, сделав недосягаемым для людей. Может, спустя какое-то время жгущая боль станет меньше и он привыкнет к ней. Потом появилось Чудовище. Рябина знала тех, кто живет в Великом лесу - оленей, лосей и зайцев, обгладывающих кору и рвущих листья, белок, обрывающих шишки и орехи, птиц, что вили гнезда в дуплах и выклевывали насекомых. Птицы ей нравились, они умели звонко и красиво петь. Еще были волки и рыси, которые не трогали деревья, но охотились на других живых тварей. Подобных Чудовищу она не встречала. Оно смахивало на волка, только очень большого и уродливого. В сумерках Чудовище кралось к обрушенной стене кургана и начинало усердно скрести лапами землю, пытаясь выкопать нечто. Сын Древа швырялся в него трескучей молнией. Воняя паленой шкурой и визжа, Чудовище убегало, чтобы на следующую ночь вернуться вновь. - Что ему нужно? - недоумевала Та, что дает горькие плоды. - Зачем оно роется там? - Пытается спасти своего хозяина - темное, древнее зло, которому оно служит, - отвечал Сын Древа. - Что такое зло? - спрашивала Рябина. В последнее время она все чаще замечала изменения в себе. Мир больше не сплетался вокруг волглым серым туманом, состоящим из смены времен года и редких происшествий. Мир разбился на множество картин, ясных и четких, и каждой из них она могла теперь дать подходящее название. Сыну Древа было известно множество слов, и ей хотелось, чтобы он поделился знанием с ней - а она передаст его своим потомкам. Белое деревце, изрядно окрепшее и вытянувшееся, начинало объяснять. Рябина терпеливо слушала. В следующий раз, когда Чудовище незаметно подобралось к выкопанной яме, она первой дотянулась до него и хлестнула веткой по морде. Пробудившийся Сын Древа ожег тварь языком голубого пламени, и та с истошным воем ускакала к реке. Ночь за ночью они прогоняли Чудовище. Ночь за ночью оно возвращалось. Днем Рябина заметила людей, бродивших по округе и издалека опасливо таращившихся на белое дерево. Она встревожилась, но людей было всего четверо. Невесть зачем двуногие принялись швыряться в Сына Древа палками, разгневав его до того, что крону целиком охватило лиловое сияние. Летящий сгусток огня поразил одного из людей, тот упал, и остальные уволокли его прочь. Та, что дает плоды решила, что люди больше не вернутся, но они оказались упрямыми. Приходили, швыряли палки, но теперь держались в отдалении. - Наверняка они в сговоре с этой тварью! - яростно шелестел Сын Древа. - Они не дают мне покоя днем, а Чудовище приходит ночью! - Я буду следить за ними, - обещала Рябина. - За двуногими и за Чудовищем. Но Чудовище оказалось хитрее и удачливее. Глухой ночью оно выволокло из выкопанной глубокой ямы нечто круглое, вцепилось в находку зубами и улизнуло к заводям Скорбной реки. Гнев Сына Древа был бессилен - так далеко его молнии не доставали. Чудовище бежало прочь вместе с извлеченной из земли отрубленной головой. Рябине показалось, она узнала того, кому могла принадлежать голова. В прежние времена он был захоронен в одном из курганов, не-живой и не-мертвый, яростно желающий снова обрести свободу. Потом его выпустили из заточения, и он ушел. Он хромал. - Это плохо, это скверно, это ужасно! - бесновалось белое древо. Он тряс кроной с такой силой, что несколько искр долетело до Рябины и подпалило кончики ее листьев. Она вскрикнула, и только это заставило Сына Древа успокоиться. Он даже попросил прощения за свою несдержанность. - Может, все обойдётся, - нерешительно сказала Та, что дает горькие плоды. - Тебе же поручили охранять Клин, а не ловить Чудовище. Клин по-прежнему с тобой. У Чудовища есть ноги, у тебя нет. Ты не можешь гоняться за ним по Курганью. Да, оно утащило кусок мертвечины. Какое зло он способен причинить? Может, Чудовище голодно и сожрет его. Я видела, зимой волки съели мертвых людей. Сын Древа ничего не ответил, но судя по тому, как угасло бешеное мерцание в его ветвях, он прислушался к словам Рябины и нашел их верными. Они ошиблись. Спустя несколько дней восставшая из земли и невесть как раздобывшая себе тело из сплетенных веток злобная тварь прискакала верхом на Чудовище. Следом за ними шли люди из Великого леса. Они разорили городок на краю Курганья, убив всех, кто жил там. Плетеная тварь приблизилась к Сыну Древа, и, глядя на пляску молний, прошипела что-то сквозь зубы. Хромой и Чудовище не рискнули подойти ближе, хотя и Сын, и Рябина поняли - их притягивал к себе вбитый в белый ствол Клин. Однако, посовещавшись, зловещая парочка предпочла уйти из Курганья вместе со своей армией. Вернулась компания людей, настойчивых, как крысы, и таких же пронырливых. Стояло лето, знойное и удушливое. Жара нагоняла на Сына Древа непреодолимую дремоту. Чем старше он становился, тем меньше разговаривал и дольше пребывал погруженным в себя. Боль, причиняемая Клином, не угасала. Он испытывал вину за допущенный промах, за то, что позволил Чудовищу спасти Хромого. Теперь, обезумев, тот сеял где-то смерть и разрушение - а значит, в будущем мог стать источником опасности для Сына Древа и самого Праотца-Дерева, растущего где-то на Равнине Страха. Встревоженная Рябина пыталась разбудить Сына. Тщетно. Люди охапками притаскивали валежник и швыряли его к белому стволу. Иногда, пробуждаясь, Сын отпугивал их молниями. Люди убегали и приходили снова. Куча сухостоя росла, достигнув уже половины высоты Сына Древа. В яркий и ослепительно-солнечный день люди выскочили из ямы, выкопанной Чудовищем, таща горящие охапки сучьев. Рябина подставила корень под ноги одному из них, но тщетно. Она закричала, пытаясь предостеречь его, зашелестела, роняя созревающие ягоды. Пламя охватило Сына Древа - от корней до кроны. Беззвучный вопль пронесся над Курганьем. Он полыхал, окутанный в черное и алое. Люди спрятались. Обращенная к белому дереву листва Той, что дает плоды, начала потрескивать и обугливаться, ее крики боли слились с отчаянием Сына Древа. Он полыхал до самой ночи. Утром Рябина увидела его - обугленного, лишенного коры и листвы, с беспомощно торчащими черными сучьями, возвышающегося над кучей тлеющих углей. Он казался мертвым, но был еще жив - она это чувствовала. Он был как животное при последнем издыхании, но сознающим себя и то, что произошло. Люди расчистили дорожку к его стволу и начали палками расшатывать вбитый Клин. Один из двуногих истошно завопил, заметался, тряся рукой. Остальные заорали на него, и в этот момент Клин вылетел наружу. Люди схватили его, швырнули в бочку с водой и, спотыкаясь, побежали прочь. Сын Древа ударил по ним молнией, ослепительной, но нацеленной совершенно в другую сторону. Люди убегали через холмы, унося похищенный Клин - воплощенное зло, заточенное в кусок серебра. Не железа, теперь она это знала. Серебра, мягкого сияющего металла, извлеченного из недр земли и восприимчивого к чарам. Кора на стволе Сына Древа тоже была цвета серебра. - Все пропало, - беззвучно выдохнул он. - Они забрали Клин. - Они убегают, - сказала Та, что дает горькие плоды. - Мы не можем остановить их. Те, что живут в Курганье - они слишком медленные. Слишком долго думают. Они ничего не поймут. - Они забрали Клин, - со стоном повторил Сын Древа. - Я не справился. Не выполнил Долг. - А твой отец может справиться с Клином? - спросила Ряби