Как-то дядя Ахмат, когда еще жив был, посмеяться решил с пьяных глаз. Стрелять из калаша, говорит, каждый может научиться. А что ты, Мама-Галя, гурия песчаная, делать будешь, ежели тебя в пустыне настоящий батыр подкараулит и с недвусмысленными предложениями подкатится? Это он осмелел, ясное дело, потому что муллы-батюшки тогда еще не было! Ну и пьяненький, естественно. Мужик он был веселый, все женщины на него поглядывали, а он только песни пел да от одной вдовушки к другой кочевал.
Ну Мама-Галя, естественно, холодно улыбнулась и сказала, что в этой пустыне настоящих батыров раз-два и обчелся. Ну Егор подрастет… тогда уже три батыра будет! Но дядя Ахмат в их число — увы! — не входит никаким боком. Ахмат, конечно, смеяться начал. Ну и дошло у них до настоящего поединка. Ребятня крик подняла, сбежались все. Старухи только губы поджимают, дядя Аня, стараясь не засмеяться, два равных сучка ген-саксаула отламывает — мол, это ваши ножи, ниндзя дорогие. Словом, кутерьма!
Мама-Галя даже повязку надевать не стала. Просто сплела наскоро волосы в свободную косу и ремешком перехватила, чтобы не расплеталась. В дозоре она обычно армейскую косынку носит, а тут отмахнулась. Не надо, мол, мне ничего. Тут, говорит, и дел-то на минуту. Ну, народ, конечно, развеселился. Дядя Аня даже на камеру хотел снимать, да за калашом бежать было некогда. Лада-оглы приплыла, отдуваясь. Со старухами села и молчит. Те к ней с возмущением: тыр-тыр-тыр! Мол, Мама-Галя совсем уж от рук отбилась, виданное ли дело — с мужиком бороться?! Пусть, раз уж ей неймется, ночью борется… как все приличные женщины — ха-ха-ха! — прости нас, грешных, Господь-Аллах!
Но Лада-оглы только презрительно бровью повела. Она Маму-Галю всегда уважает. Говорит, что в молодости сама тоже сорванцом была, а как замуж вышла, так и огрузла. Еще бы, роди-ка шестерых погодков, небось располнеешь. Но Ахмата она и сейчас запросто за шиворот возьмет и в колючие кусты зашвырнет, как ягненка. И кричит: «Давай, Мама-Галя, врежь ему по пьяной морде, будет знать, как над женщинами насмешничать!»
Вышли бойцы в круг. У Мамы-Гали глаза мрачным светом горят. Ахмат — а уж отмашку дали! — все стоит и собравшимся рукой машет. Рисуется перед публикой. Тут-то бы его и ткнуть «ножом», но не из тех Мама-Галя. Ей победу в чистом виде подавай! Дождалась, когда Ахмат к ней медленно пошел… пригнулся, руку с «ножом» правильно держит. Вполне прилично держится, не хуже, чем бойцы в фильм-файлах. Потом раз — и метнулся к Маме-Гале.
И вот тут-то самое главное и произошло. Та вроде убегать поворачивается, Ахмат даже улыбнуться успел. А вот и нет! Разворачивается Мама-Галя на левой ноге вокруг своей оси, а правой, описав круг и набрав силу инерции, ка-а-ак двинет Ахмату по голове. Тот только — брык! — и упал, как подкошенный. А Мама-Галя торжествующе закричала — гурия, точно гурия! — и прыгнула ему на спину. Рывком за волосы голову ему вздернула и… «перерезала» горло.
Бабки только крякнули.
А Лада-оглы как засмеется, заливисто так, как девчонка! Выскочила в круг и обнимает Маму-Галю:
— Мама-Галя, красавица ты моя! Молодец, какая же ты молодец!
Дядя Аня затылок почесал и сказал:
— Слушай, так и убить человека можно… ты бы уж поаккуратнее, а?
Но дядя Ахмат все-таки хороший был человек, веселый! Прочухался, поднялся и перед Мамой-Галей на одно колено встает:
— Прости меня, красавица, за то, что с такой женщиной, как ты, груб был! — И руки к сердцу прижимает.
А у самого уже наливается синяк на пол-лица. Мама-Галя улыбнулась и руку ему протягивает ладонью вниз. И дядя Ахмат ей руку целует!
Прямо вот взял и поцеловал!
Старухи чуть со скамеек не попадали. Такое в Городе можно только в Храме увидеть, когда фильм-файлы смотришь!
Мама-Галя порозовела, а Лада-оглы засмеялась и говорит:
— Ахмат, ну до чего же ты все-таки бабский угодник! Ну вот со школы ты такой бедовый!
Так что детишки потом за Мамой-Галей толпами бегали, просили еще раз прием показать. Но та только смеется. «Подрастите, — говорит, — а то еще, не ровен час, поубиваете друг друга!» Маринка как-то по секрету похвасталась, что Мама-Галя и ее учит.
Ну а потом появляется в Городе мулла-батюшка и вводит со временем в школе курсы воина пустыни. Причем, не делает никаких исключений! Ни для малых пацанчиков, ни для девочек.