— Должно быть, вы чем-то торгуете, только здесь никто ничего не захочет купить, если будете жару в дом нагонять. — Голос ниже, чем я ожидал, но без хрипоты. Чистое гибкое контральто.
— Ну так пригласите меня войти, Лило.
Она вышла, захлопнула дверь, опустила сетку, закрепила. Шагнула с единственной ступеньки веранды и направилась через двор, уверенная, что я иду следом. Почти не сбившись с шага, стряхнула острую песчинку с огрубевшей подошвы босой правой ноги, лизнула кончики пальцев. Высоко поднимает колени, чуть выбрасывая их в стороны. В глубоком треугольном вырезе костюма на спине видны бархатисто напрягающиеся и расслабляющиеся мышцы. В тени дуба Лило повернулась, прижалась оранжевым бедром к переднему крылу «опеля» и проговорила:
— Я прямо помешана на машинах. Люблю на этом «опеле» носиться, только на скорости больше восьмидесяти в нем что-то дребезжит, а ублюдок Генри никак не может найти. Говорю ему: или найдешь, или я привяжу тебя к этому чертову капоту и разгоню, тогда увидишь.
Это был последний ингредиент — оттенок полной и опасной непредсказуемости. Никто никогда не почувствовал бы себя легко и свободно, когда она находится рядом без стального ошейника, не на короткой цепи, продетой в крепкий шкворень, вделанный в прочную стену. И даже при этом необходимо с опаской поглядывать, чтобы в пределах ее досягаемости не нашлось ничего, что можно метнуть, чем можно пырнуть, ударить. Подобное ощущение я испытал, когда однажды на борт «Лопнувшего флеша» поднялась симпатичная леди со своим оцелотом, спустила его с цепи, велев сидеть на желтом диване. Он послушался и стал следить за каждым моим движением светло-зелеными, ни разу не моргнувшими глазами, время от времени подергивая мышцами на спине и на боках. Казалось, оцелот улыбается, напоминая, что, как нам обоим известно, он способен разорвать мне глотку, прежде чем я успею вымолвить «красивая киска». Поэтому мы с ним каким-то утробным чутьем остро чувствовали присутствие друг друга и крепко об этом помнили. Если Лило хочет привязать Генри к капоту «опеля», она так и сделает. Если хочет разогнать машину, ударить по тормозам и проверить, далеко ли он улетит вперед по скоростной дороге, то тоже так и поступит.
Мне не удалось бы извлечь из нее пользу без полной оценки, выявления силы и слабости. Она настолько не отвечала моим ожиданиям, что пришлось отбросить все планы, включая самый безумный: увезти ее куда-нибудь, избить до потери сознания, пусть очнется прикрученной к дереву, испытав тот же ужас, что и Бетси Капп. На оцелота нельзя произвести ни малейшего впечатления, показав ему мертвого оцелота.
— Симпатичный автомобильчик, — проговорил я.
— Мак… как-то там?.. Кто-то мне говорил.
— Макги.
— Макги, ты тоску на меня нагоняешь. Можешь выдумать что-нибудь повеселей? Чего ты на меня уставился, точно заучиваешь наизусть? Балдеешь от этого, что ли?
— Вроде того, Лило. Хайзер велел оставаться в городе, поэтому убиваю время в ожидании разрешения уехать. Вот, возможно, и тут найдется что-нибудь интересное.
— Смотря что тебя заводит, Мак.
— Роскошная жизнь, да ведь только всегда встает вопрос о финансах, правда?
— Хочешь разнюхать, как это мне удается жить в роскошном поместье со всеми вот этими плавательными бассейнами, бильярдными и так далее?
— Может быть, у тебя есть таланты, от которых ты не получаешь максимальной отдачи. Ты произвела дьявольски сильное впечатление на Дори Северисс.
Резкий взгляд, полный заново вспыхнувшего интереса. Веселый, чистосердечный, переливчатый смех.
— А на тебя?
— Если будешь бродить, погрузившись в мечты, никогда не отделаешься от своего большого поместья. Лью Арнстед делал деньги.
— Может, по-твоему, это деньги, но не по-моему, Мак. У Лью были копеечные идеи. Держал несколько дурочек на продажу, потряхивал кое-кого тут и там, да риск слишком велик для таких заработков. Я ему говорила, честно, сорок раз говорила. Говорю, надо с кем-то связаться в удачный момент и продать ему за наличные этих хрюшек, пускай приедет и заберет, пока Лью не попал в переплет, а Хайзер его не вышвырнул.
— Так ты все знала?
— Несколько лет назад, Мак, я разъезжала с одним приятелем. Слышишь, что в уши влетает, узнаешь положение дел.