Я выплеснула все эмоции на Барнава. Хватит, хватит. Нужно сдерживать себя. К тому же ссора с этим человеком мне не нужна. Я закрываю глаза и откидываюсь на подушки.
Барнав садится рядом со мной, берет меня за руку.
— Мадам, я впервые вижу вас такой, — участливо произносит он. — Обычно вы были ласковой, что произошло?
— Я очень устала, — тихо отвечаю я. — У меня был трудный день. Прошу вас, постарайтесь предотвратить страшное!
— Мадам, будьте уверены, я сделаю все! — заверяет меня Барнав. — Отдыхайте.
Слава Богу, догадался, что ему лучше уйти. Уходя, Барнав горячо целует мою руку.
Завтра я пойду к Максу. Утром у него заседание. Значит, к обеду он должен быть дома. Пошлю сегодня ему записку. Пусть ждёт моего визита. Но на этот раз я возьму свой собственный экипаж.
Я, Жорж Дантон, и мой друг и союзник герцог Орлеанский расположились в одном из кабаков. Мы пьём крепкое вино и обсуждаем наши планы.
— Филипп, — фамильярно обращаюсь я к герцогу. — А ты не боишься, что тебя узнают? Как–то странно, особа королевских кровей в таком заведении?
— Ничего, — машет рукой Орлеанский, делая здоровенный глоток вина. — Я ведь теперь Филипп Эгалите — Равенство! Я должен быть ближе к народу!
С этими словами он шлёпает по заду проходящую мимо трактирщицу.
М-да… даже очень близко…
— На место регента метит много конкурентов, — вдруг резко посерьёзнев, говорит он. — Мои агенты в Австрии и Бельгии встревожены. Особенно опасен граф Прованский.
— Чёрт! — восклицаю я. — Прованский так орёт о своей верности Луи Тупому! Призывает немедленно идти войной на Францию!
— В том–то и дело, — кивает герцог. — Он рассчитывает на то, что Луи будет убит взбесившейся толпой ещё до того, как войска вступят в Париж.
— Да, нынешняя ситуация ему на руку, — киваю я. — Если Луи Тупого призовут к ответственности, он радостно примчится сюда.
— Так мы его и ждём, — хохочет Орлеанский.
— Угу, уж мы его встретим, — киваю я.
— Австриячка всё же опаснее, — замечает герцог. — Она плётёт такие интриги, не распутать. Барнав, как школьник, купился на её дешёвую лесть.
— Да, тщеславный малый, — киваю я. — Его ещё накануне любовница бросила. Зерно королевской похвалы упало на благодатную почву. Интересно, Петиона королева тоже в дело пустит? Он вроде бы честный. Но как сохнет по принцессе Елизавете!
— Думаю, Австриячка это знает, — уверенно говорит Орлеанский. — Скоро ваш друг получит приглашение.
— А Елизавета, какая она? — интересуюсь я. — В смысле, её ум, характер.
— Умненькая девушка, серьёзная, — рассуждает Филипп. — Но очень честная. Я с ней подружился. Её все в этом дворце несправедливо считали дурой, а я отнёсся к ней с пониманием. Скажу честно, я с ней искренен, она действительно мой друг.
— Который спокойно рассказывает вам о планах королевы, — хмыкаю я.
— Я её не заставляю, — заверяет меня герцог. — Она всегда первая заводит разговор. Бедняжке надо выговориться.
— Ты вели ей Петиона не допрашивать, — говорю я. — Пусть не слушает свою сестричку Австриячку.
— Тут я бессилен, — Орлеанский разводит руками. — Эту девушку нельзя заставить… она поступит по своему… Хотя, может, честность не позволит ей шпионить… Однако влияние Австриячки велико.
— Ладно, — машу я рукой. — Петион — лопух! Вряд ли от него они узнают что–то путное. Хотя, такой, как он, при хвастовстве всё выложит.
— А мне жаль Елизавету, — печально произносит герцог.
Я пожимаю плечами. Воцаряется грустное молчание.
— Хватит киснуть! — говорю я. — Время ещё детское. Уверен, мы ещё успеем найти скучающих дамочек.
Мы залпом осушаем ещё по бокалу вина.
Я, Мадлен Ренар, не могу уснуть. Я просто лежу на кровати, закрыв глаза. Мрачные мысли одолевают меня.
Вдруг раздаётся какой–то грохот. Я вздрагиваю. Сажусь на кровати.
Дверь в мою спальню распахивается. В свете свечей я вижу… Жоржа и герцога Орлеанского. О-о! Достойное завершение дня.
— Оживший ночной кошмар! — вырывается у меня.
— Мадам, простите, — извиняется Дорина. — Я не могла перечить особе королевских кровей.
— Чем обязана? — мрачно спрашиваю я гостей.
Судя по всему, они перебрали портвейна. На ногах еле держатся.
— Деньги, — коротко произносит Жорж.
— Вы пришли меня ограбить?! — возмущённо восклицаю я. — Даже вы, мсье герцог?
— Мадам, мы пришли занять у вас денег! — с трудом поясняет Орлеанский. — Вы ведь вкладываете деньги в политические партии?