— Так, — вернул разговор в нужное русло Эванс, — тогда у меня тоже условие. С каждого из нас по ограничению твоих хотелок. Я первый: твои хотелки должны быть в рамках законов США и Невады. А это значит — никак покатушек на мотоцикле как минимум. Усекла?
— Ладушки, Соул Эванс, — подумав, согласилась Мэй. — Кто следующий?
— Один день — один человек, а не все разом тебе сопли утирают и с ложечки кормят, — выставил свое условие Соул.
— Пф, — надула губки Мэй, но все-таки кивнула. — Идет, Соул Итер.
— Три желания в день, не больше, — настала очередь Блэк Стара. — Потому что некогда мне будет с тобой весь день возиться. Раз уж мы тут решили в джиннов поиграть, так давай играть по всем правилам.
Мэй злилась, торговалась, требовала, просила, ныла, но в конце концов сдалась и согласилась. Настала очередь Кида:
— Твои желания никак не должны препятствовать возвращению Маки Албарн и Соула Итера домой.
— О, да пожалуйста, — на это Мэй пошла с легкостью.
Из гаража Мака, Соул и Эванс вышли уже в темноте — над Хендерсоном расправил крылья вечер с огоньками-глазами звезд. Эванс торопился на свидание с Джесс, точнее, надеялся наконец помириться, поэтому шел быстро и явно в приподнятом настроении, обсуждая с Соулом какой-то новый музыкальный альбом. Маке оставалось только молча шагать рядом, слушать вполуха болтовню и думать о предстоящем непростом разговоре.
Она вспомнила, как лежала вчера перед сном с «Лолитой» Набокова в руках и вдруг обвела карандашом маленький фрагмент, который показался ей квинтэссенцией их с Соулом отношений. «Внезапно мы оказались влюблёнными друг в дружку — безумно, неуклюже, бесстыдно, мучительно; я бы даже добавил безнадежно…» Единственным лишним словом в этой мысли Гумберта Гумберта в их случае было «бесстыдно». И только сейчас, вот так шагая бок о бок с Соулом, Мака вдруг поняла, почему ни разу не видела напарника с его девушками. Дело было не в том, что он их скрывал или избегал при Маке и друзьях. Соул Итер просто не позволял себе ни единого проявления каких-либо симпатий при знакомых: будь то приветственный поцелуй, рука в руке или наводящий на мысли интимный разговор. Личное для него всегда оставалось личным. Было ли это просто одним из пунктов его «крутости», странным проявлением уважения к своим девушкам или вдолбленным с детства аристократическим воспитанием, Мака не знала, но факт оставался фактом — Соул и «бесстыдные» тисканья у всех на виду были несовместимыми понятиями. Вот и сейчас он не пытался ни приобнять Маку, ни взять за руку или хотя бы невзначай прикоснуться — просто шел рядом, как делал это на протяжении всех лет их знакомства.
========== Глава 27. Непростой разговор ==========
Город Хендерсон, среда, 8:07 p.m.
Пока шли в тусклом свете фонарей до парка, Мака угрюмо молчала, погрузившись в свои мысли, и Соул терпеливо ждал, когда она наконец обдумает все до конца и заговорит, а сам перебирал возможные темы предстоящего разговора. Думать ему, правда, было лениво. Звезды над головой, редкие прохожие навстречу, мерный темп шагов и Мака рядом — отличный вечер. Только вот его повелительницу что-то не устраивало. Но что? Отсутствие всей этой нелепой болтовни, завернутой в красивые слова? Бред. Мака вроде была не из таких и прекрасно понимала, что Соул и подобная бесполезная чушь — понятия несовместимые. До совершеннолетия нельзя? Уже больше похоже на примерную девочку Маку Албарн, хотя сама она родилась, когда ее папаше Спириту едва исполнилось восемнадцать.
— Мы не можем достать Маку из склепа, пока не убьем Камиллу, — вдруг заговорила повелительница совсем на неожиданную тему. — Иначе ведьма попытается навредить Спириту.
Они свернули в парк и теперь шли по узкой дорожке к одной из ближайших скамеек.
— Пропажа нашлась, значит можем действовать. Тем более, что и фея у нас в руках, следовательно, есть вероятность, что через несколько дней мы сможем вернуться домой, — Соул остановился у скамейки и с любопытством взглянул на Маку.
Она об этом хотела поговорить? Или, возможно, просто хотела побыть наедине? Однако лицо слишком серьезное. Мака остановилась напротив парня:
— Ведьму можно убить «Охотой на ведьм», но нужен резонанс душ.
— И в чем проблема?
— Соул, давай сейчас попробуем войти в резонанс, — и Мака протянула руку.
— Я думал, ты поговорить хотела, а не потренироваться, — пожал плечами Соул и сжал протянутую ладонь.
Если при последнем их взаимодействии в пустыне, когда он превращался в косу, адреналиновая волна накатила постепенно, то теперь, несколько секунд резонанса спустя, она ударила так внезапно и с такой мощью, что стало больно дышать, а затем болью заполнилось все. Будто при вдохе в легкие попал огонь, и теперь кровь гнала его по всему телу: по артериям, сосудам и капиллярам. Во все органы, к каждой клетке тела. Огонь жег, и боль нарастала, становилась нестерпимой, начинала выжигать мозг и сознание. Дыхание душ идеально совпадало, будто зеркальное отражение одной в другой, и именно эти колебания многократно усиливали друг друга — порождали цепную реакцию, выходили из-под контроля и врывались в легкие пламенем.
Мака с Соулом одновременно отдернули руки, и оба тут же схватились второй рукой за ладонь, чтобы убедиться, что кожа не обожжена. С руками, конечно, все было в порядке.
— Почему так? — спросил Соул и вдохнул полной грудью, чтобы избавиться от противного ощущения выгоревших легких.
— Потому что оружие и повелитель не могут… — Мака сделала паузу прежде, чем закончить, — встречаться…
Соул непонимающе уставился на повелительницу, пытаясь переварить сказанное ею.
— С чего ты решила? — наконец спросил он.
— Папа сказал, — она сделала шаг вперед и устало опустилась на скамейку.
— Но это же херня, Мака, — Соул сел рядом и попытался заглянуть девушке в глаза. Напрасно. Мака смотрела на сложенные на коленях ладони. — Ты же сама дочь оружия и повелителя…
— Когда они начали встречаться, папа уже стал Косой Смерти, а мама не могла больше эту Косу взять в руки.
— Бля-я-я… — протяжно и на выдохе. Не смог сдержаться, потому что другого слова на ум не приходило.
Соул закрыл лицо руками, потом отрешенно провел ими по волосам, вспоминая и сопоставляя. Все, действительно, началось с поцелуя. Сначала приятная адреналиновая дрожь у отеля после того, как они поцеловались у фонтана. Потом чуть не смывший их поток у гаража перед тренировкой, но в резонанс они тогда не входили, и все пришло в относительную норму, когда отвлеклись от мыслей друг о друге, потому что испугались за партнера. В пустыне тоже обошлись без резонанса, а взаимодействия с косой сопровождались скорее приятной адреналиновой приподнятостью, чем дискомфортом, потому что они оба были сосредоточены на фее. Теперь наконец резонанс душ — и тут такая огненная боль. Похоже, что Мака не шутила.
— И… как давно ты об этом узнала?
В голове роились вопросы, ответы на которые знать и хотелось, и нет. Да и сам разговор вызывал внутреннее отторжение. Из-за темы. Из-за Маки. Из-за самого Соула. Потому что мучительно сложно было подобрать слова. Слова и серьезные разговоры… А он-то, осел, думал, что с Макой можно будет обойтись без них.
Мака ответила не сразу, тоже, наверное, лихорадочно подыскивала ответ:
— Примерно год назад… Когда почувствовала, что твое дыхание души меняется… — стиснула она одну ладошку второй. — Когда ты по-другому стал… смотреть на меня.
Соула будто хлестанули плетью по спине, настолько внезапным и в то же время очевидным это было. Так Мака все это время знала про его отношение к ней? И тут же ответ самому себе. Конечно, как могла не знать, если даже он, не умеющий ощущать дыхание душ, сразу почувствовал, как все в ней всколыхнулось после первого поцелуя, стоило ему только превратиться в косу, чтоб услышать ее эмоции. Как он раньше не сообразил, что все, что творится в его душе относительно нее, Мака читает как открытую книгу? Примерно год… Да, наверное, так и есть. С того случая, как она на диване в гостиной заснула на его плече во время фильма по телеку, а он потом еще почти два часа так и сидел и смотрел какую-то ерунду по Дискавери про австралийских тростниковых жаб, боясь шевельнуться и пытаясь убедить себя, что ему просто лень вставать, и дело совсем не в том, насколько ему приятно от совместной близости. Не по-дружески приятно.