- Нет! Не может быть!
- Да вот может. Неужели ты не знаешь, что я всего лишь бедная родственница?
- Ой, перестань, Эллен, - заныла Эсмеральда, - не могу слышать, когда ты так говоришь.
- Можешь, моя дорогая, или нет, не важно, главное, что я говорю то, что есть на самом деле.
- Когда мои родители пришлют вам ответное приглашение, я буду настаивать, чтобы ты была в театре непременно, - пообещал Филипп.
- Это очень мило с твоей стороны, - сказала я, - но я не хочу бывать там, где мое присутствие нежелательно кому-либо.
- Дура! - шутливо прошипел Филипп, толкнув меня при этом, совсем как в детстве. Я немного приободрилась: хоть Филипп не признает во мне несчастной сиротки.
Скоро дом занялся приготовлением к большому балу. Раздвижные двери трех нижних гостиных предстояло снять, чтобы почти весь этаж превратить в просторный большой зал. Бал этот имел особое значение - ему предстояло стать светским дебютом Эсмеральды. По этому случаю ей шили потрясающее платье из голубого шелка и кружев. Портниха Тилли Парсонс предполагала, что на работу уйдет не меньше недели. "Боже правый, все эти сборки и рюши..." - бормотала она.
Мне было позволено появиться на балу, поэтому тоже понадобилось выходное платье. Я мечтала о наряде из шифона глубокого синего цвета, который подчеркивал бы яркость моих глаз. Я так и представляла себя фланирующей по просторному залу, мечтала, что единодушно буду признана королевой бала. Эсмеральда есть Эсмеральда, она не обиделась бы. Всегда благожелательная и добродушная, она неуютно себя чувствовала, когда привлекала всеобщее внимание.
Меня вызвала кузина Агата. Можно было догадаться, в чем дело. В конце концов, восемнадцать мне уже исполнилось, и угроза, висевшая надо мной все детство и отрочество, стало реальной.
- О Эллен, ты можешь присесть.
Я настороженно села.
- Ты, конечно, понимаешь, что достигла возраста, когда тебя можно выпускать в мир. Должна признаться, что я делала все возможное, чтобы подыскать для тебя место, и вот наконец мои труды вознаграждены. Я нашла подходящий вариант.
Мое сердце забилось тревожно.
- Миссис Оман Лемминг... Достопочтенная миссис Оман Лемминг... через полгода в ее доме освобождается место гувернантки. Я уже имела с ней один разговор о тебе, но она хочет познакомиться с тобой лично, чтобы выяснить, насколько подходящей будет твоя кандидатура.
- Миссис Оман Лемминг... - выдавила я.
- Достопочтенная миссис Оман Лемминг, - поправила кузина, - она дочь лорда Пиллингзворта. Мы знакомы многие годы. Однако смущает меня то, что мы в ее доме частенько бываем. Это очень щекотливый вопрос. Тебе следует быть благоразумной и осмотрительной и ни в коем случае не появляться, если мы прибудем с визитом. Миссис Оман Лемминг проявила такую деликатность в связи с этим, ну, она наш старинный друг. Я просила ее навестить меня, чтобы выпить чаю, и она собирается сделать это на следующей неделе. У нас ей представится прекрасная возможность взглянуть на тебя. И я умоляю, Эллен, внимательнейшим образом отнесись к ее визиту. Если ты чем-нибудь не угодишь ей, то устроить тебя будет крайне сложно. Такие места на дороге не валяются.
Я просто онемела. Если честно, я не думала, что все так просто и быстро кончится. Мой дурацкий оптимизм не позволял мне раньше верить в такое. Но вот, пожалуйста! Вот она, моя судьба. Через шесть месяцев - конец.
Кузина Агата, которая безусловно ждала от меня бурной благодарности, наконец вздохнула и пожала плечами.
- Не хочу, чтобы ты ходила в обносках, поэтому я обдумала вопрос о твоем выходном платье. Ткань я уже подобрала. Черный цвет очень практичен, и Тилли Парсонс сошьет тебе что-нибудь "вне моды", чтобы наряд этот послужил тебе не один год. Я не могу допустить, чтобы ты осталась совсем без гардероба.
Я уже знала, что это будет за платье - для женщины без возраста. Такое, чтобы дожило до моих зрелых лет. Я расстроилась.
А встретившись с достопочтенной миссис Оман Лемминг, я поняла, что подтверждаются мои худшие опасения.
Она, как и кузина Агата, была женщиной крупной; в шляпе с перьями и в длинных узких лайковых перчатках. На ее мощной холмообразной груди сияла тяжелая золотая цепь, на блузке сверкала огромная брошь. По духу она также явно была близка кузине Агате, и сердце мое упало.
- Это и есть моя воспитанница Эллен Келлевэй, - пропела кузина.
Достопочтенная миссис Оман Лемминг подняла лорнет и принялась пристально изучать меня. Не думаю, что она пришла в восторг от увиденного.
- Она очень молода, - наконец произнесла гостья, - но, возможно, это к недостаткам не относится.
- Молодые ведь более податливы в руках, Лет-ти, - сказала кузина Агата, и меня прямо резануло несоответствие этого имени и такой дамы.
- Ты права, Агата. А как она управляется с детьми?
- Должна сознаться, что у нее небольшой опыт общения с ними, но зато росла и училась она наравне с Эсмеральдой.
Достопочтенная миссис Оман Лемминг закачала головой, будто какая-то всевидящая жрица. Я успела заметить, что глаза ее слишком близко сидели от носа, что рот, пока она рассматривала меня, был сжат в тонкую жесткую линию. Внешне она мне сразу не понравилась, а уж мысль о том, что предстоит войти в ее дом, стать в какой-то степени предметом обихода, угнетала донельзя.
Тут она вновь повернулась ко мне.
- Итак, в доме четверо детей. Хестер, она старшая, ей четырнадцать лет, Клэрибель - одиннадцать, Джеймсу - восемь, Генри - четыре. Джеймс скоро будет отправлен в школу, в свое время последует за ним и Генри. В доме останутся девочки, и вашей обязанностыо - если я все же найму вас - будет обучать их.
- Я уверена, - вступила кузина Агата, - ты не заметишь у Эллен недостатка в знаниях. Наша гувернантка уверяет, что для своего возраста она необыкновенно образована.
Первый раз в жизни я услышала похвалу из уст кузины! Впрочем, это говорило о том, как страстно она мечтала избавиться от меня.
Сговорились на том, что через пять месяцев, за месяц до отъезда прежней гувернантки, я буду принята в дом, чтобы заранее получить от нее необходимые инструкции и консультации. Не могу передать, как я была подавлена.
***
В парке на прогулке мы опять столкнулись с Филиппом. Встречи эти стали уже привычными. Втроем мы шли вперед, обогнав няньку Грейндж.
- Ты сегодня как хмурая туча, - сказал Филипп.
Я вдруг почувствовала, как трудно мне говорить, так что первой начала Эсмеральда:
- Это все проклятое гувернерство...
- Что?.. - воскликнул Филипп.
- О да, ты ведь ничего не знаешь. Мама подыскала для Эллен место. В доме достопочтенной миссис Оман Лемминг.
- Место? - Филипп оцепенело смотрел на меня.
- Ты ведь всегда прекрасно знал, что когда-нибудь мне придется выметаться отсюда. Пора зарабатывать на жизнь. И так я уже зажилась за чужой счет. Это пожизненное право только настоящих членов Семьи.
- Ты... в гувернантки! - рассмеялся наконец Филипп.
- Я вижу, тебе это понравилось, - резко сказала я.
- Представляю, как ты будешь учить деток! Нет, я умру со смеху.
- Что же, умирай. А вот мне что-то смеяться не хочется.
- Эллен все-таки думает, может, что-нибудь еще подвернется, - сказала Эсмеральда, - и я на это надеюсь.
- Может, и подвернется, - согласилась я. - Если уж быть мне гувернанткой, то я сама лучше найду себе работу, чем идти в дом к такой вот миссис Оман Лемминг, вот что я вам скажу.
- Вдруг только хуже будет? - засомневалась Эсмеральда. - Ты помнишь старую мисс Хэррон и ее компаньонку?
- Помню, только не уверена, что достопочтенная Оман Лемминг лучше.
- Не переживай, - сказал Филипп, беря меня под руку, - я буду навещать тебя.
- Ты такой добрый, Филипп, - тихо сказала Эсмеральда.
- Да вы все забудете обо мне! - сердито воскликнула я.
Филипп не ответил, но руку мою все не отпускал.
***
Меня стало беспокоить то, с какой скоростью полетели дни. Обсудили мы с Тилли Парсонс мое выходное платье, если его можно назвать таким. Черное, из тяжелого бархата, с воротом, из-за которого я поцапалась с портнихой. Я хотела фасон с низко вырезанным воротом, а это совершенно не совпадало с указаниями кузины Агаты. В конце концов удалось уломать Тилли, чтобы она заузила талию и сделала вырез поглубже, но как же старило меня это платье! Права была кузина Агата, когда говорила, что такой наряд может прослужить лет двадцать и всегда будет выглядеть "модным".