— Что же, это всё меняет, я лишь хотел помочь, — с нотками разочарования в голосе произнёс пленник.
— О чём это вы? — не выдержав, возмутился я.
Ответом мне было натянутое молчание. Наконец Тихон произнёс:
— Чуть более ста лет назад, когда Аркаган ещё принадлежал гномам, в город был назначен новый — молодой, но очень многообещающий генерал-губернатор. Годом позже Империя присоединила Аркаган к своей территории. С точки зрения людей, это была блестящая военная операция, с точки зрения Гномов, подлое ночное нападение, основанное на работе ассасинов и безжалостно-разрушительной атаке баллист. В ту ночь у одного нашего общего знакомого погибли два несовершеннолетних сына и беременная жена…
— А семью годами позже под его непосредственным началом было вырезано почти всё население города, впрочем, это не вернуло Аркаган обратно, зато послужило началом так называемому «столетию ненависти», — внёс ремарку Айзен.
— Во время того нападения, эта скотина… — продолжил он, но не закончил, так как Елена, коротким ударом окружённого барьером кулака, врезала ему в челюсть.
Удар оказался настолько сильным, что пленный лорд моментально вырубился.
Обращаясь ко мне, Тихон осторожно произнёс:
— Я уверен, что он раздумал когда мы дожидались тебя в деревне. Да и с самого начала у него не было прямого умысла, скорее он полагался на случай.
— Да объясните мне наконец о чём речь? — всё ещё не понимал то ли я, то ли мой обессиленный мозг.
— Он хотел привезти тебя в Аркаган, в надежде, что чёрная дыра в тебе полностью уничтожит ненавистный ему город, — пояснил Тихон.
Здесь в моей голове сложилось. С одной стороны я поразился умыслу Громы, а с другой… С другой мне было безразлично. Посмотрев в потолок экипажа, я громко и с каким-то задором произнёс:
— Слышишь ты, бородатая скотина? Если хочешь, я готов поехать ради тебя в этот сраный Аркаган. Если вдруг Аластор не успеет, давай подорвём его к чёртовой матери!
Не прошло и десяти секунд, как дверь распахнулась и внутрь ловко запрыгнул мрачноватого вида гном.
— Откуда ты узнал что я вас слышу? — с интересом поинтересовался Грома.
— Звук — это вибрация и ты, как я понял, можешь вибрации не только испускать, но и при некотором желании их улавливать, настраиваясь на определённый диапазон колебаний, — раскрыл я товарищам своё недавнее открытие.
— Возможно, что-то из него да выйдет, — кивнув на меня, обратился к Тихону и Елене гном. — В общем да, была у меня такая задумка, — подтвердил он. — И я не столько раздумал, сколько сдулся. Последние события показали, что у гномов, людей и эльфов есть сейчас проблемы посерьёзнее чем долбаная ненависть. А ты, мелкий, головой думай прежде чем предлагать подобное…
— Мне можно, я ненавижу эту сраную Империю не меньше тебя, — устало оправдался я.
— Ненавидь виновных, а не всех подряд, иначе рискуешь превратиться в раздутого от ненависти неудачника, — буркнул гном.
После данной фразы повисла молчаливая пауза, которая, однако, была прервана изменением обстановки. Экипаж начал быстро замедляться пока не остановился совсем. С улицы донёсся непонятный шум, превратившийся очень скоро в стук копыт и выкрики незнакомых людей. Условного сигнала об опасности от Катарины и Стрижа не поступило, отчего мы, следуя договорённости, ждали.
Там временем снаружи донеслись голоса. Сначала говорили на повышенных тонах, после спокойно, едва слышно. Вдруг дверь экипажа резко распахнулась. Исподлобья на нас смотрел закованный в тёмную броню немолодой крепкий мужчина, за спиной которого проглядывались пешие и конные латники. И что с ходу меня поразило, нагрудник и шлем брони были выполнены не просто искусно, они, как бы выразиться, совершенно не влезали в средневековые стереотипы. Я бы ещё мог поверить, что все эти аккуратные, идеально подогнанные и покрытые орнаментом элементы вылили из пластмассы или легкоплавкого металла. Но в то, что это комбинация адаманта и ещё одного, похожего на платину металла, мне не верилось от слова совсем.
Заодно слегка напрягало то, что открывший дверь военный смотрел на нас, точнее на меня, с непередаваемой смесью радости и злости:
— Вы и представить себе не можете, во сколько нам обошлась встреча с вами, — буквально прорычал он, после чего, обернувшись, рявкнул солдатам за своей спиной:
— Выгружайте его!
Мы напряглись, приготовившись к нехорошему.
Выгружать тем не менее стали не меня, а лорда Айзена.
Дождавшись пока место освободится, военный беспардонно залез в экипаж, устало бухнувшись на мягкое кресло рядом со мной.