Получилось угрожающе, но Олен отмахнулся:
- Опять ты за своё. Отринь шоры, посмотри по сторонам, волшебник! Кончается время, когда слово волхва почиталось и свято выполнялось, кончается. А ну, припомни, сколько нашего брата уже погибло, пытаясь настоять на своём? Забыл, кого прошлым месяцем хоронили? Не священниками, не жрецами Земля нас родила! Хранителями равновесия! В одном ты прав - мы в мелочах тонем, по храмам отсиживаемся. Сколько нас осталось-то?? Десятков шесть, да и тех собрать не удаётся...
Борун, откинув волосы назад, надвинул ремешок на лоб и поддержал Олена:
- Я согласен, разрознились мы. Но слабеем не от этого. Думаю, Земля не нуждается в нас, как прежде, коли не родит новых волхвов. Скверно.
Седовласый Тагет-Офер возразил, убирая янтарь в кармашек:
- Отнюдь. К чему новые? Чтоб под ногами путались? Да и учить их некогда.
Договориться бы и мир поделить, если сообща быть не можем - это я завсегда согласен, - и добавил для Олена. - А с тобой мы пересечёмся, без свидетелей. Я-то силу твою быстрее высосу, стихотворец!
Архиерей Дельфийского храма Аполлона смиренно кивнул:
- Жду с терпением.
- Эва, развоевались, - возмутился Онфим. - Первородные ушли, так вы и правила отменять затеяли? Волхвы, нельзя мир под себя кроить. Хранить надо, пока сил хватает...
Офер пожал плечами. Снова вынул янтарь, стал раскачивать. Серая кошка с узкой мордочкой подбежала, принялась лапкой ловить камешек. Волхв приподнял янтарь повыше, заставил её встать на задние лапки. Все наблюдали за грациозным хищником и слушали Боруна:
- ...договорим, когда ребят отправим. И почему они сюда попадают, тоже обсудим. Есть опаска, что ткань мира не выдерживает. А причина - в нас самих.
На этом совет закончился. Тагет и Онфим вышли. Олен вскочил, встал напротив Боруна. Снизу глядя в глаза богатыря, потребовал:
- Почему? Хочу понять.
- Не время междоусобиц.
- Он враг, честолюбец. Как и Онфим, что возжаждал преклонения. О, мелкие, ничтожные! Они, как черви в навозе...
- Если волхвы затеют свару, земля вспыхнет, - сурово ответил Борун и оглянулся на остальных, будто ожидая поддержки. - Пандавы и коуравы! Тебе ли не знать, сколько жизней унесли те битвы! Всё, Олен, давай займёмся делом.
Дара и Гера разъединили спорщиков. Борун поманил к себе притихших «попаданцев», велел передать ему амулеты. Славка и Русана подчинились. Повернув серебряные кулоны соколом вверх, волхв положил их на ладонь, накрыл второй. Поднёс к уху, прислушался:
- Гудят. Вибрируют, чем ближе к силобору, тем сильнее. Должны сработать точно. Русана, ты за старшую будешь. Тима ставь меж собой и Яром...
Тимур хмыкнул, видимо, собираясь спросить, зачем поручают девчонке? Славка дернул друга за рукав, остановил. Он не обиделся на такое явное недоверие, проявленное к его способностям. Чего греха таить, сам виноват - в Затулье показал себя не с лучшей стороны. Теперь исправить былую репутацию - сложно, встречают-то по одёжке!
Тут барабан триремы перестал бухать. Зато раздались голоса снаружи. Борун встал:
- Прибыли. Договорим после.
Хамсин
На пристани дела закрутились с неимоверной быстротой. На борт триремы с помощью удивительного крана из длиннющих брёвен опустили широкий и прочный трап. Полунагие рабочие облепили помост с привязанным саркофагом, словно муравьи, поставили на катки и споро перекатили на берег, замощённый черным тёсаным камнем. Там другой кран переставил помост на прочную повозку, и четвёрка лошадей оттянула печальный груз в сторону. Князь вышел на пристань в длиннополом халате неимоверной стоимости, наверное. Так сказала Русана, ахнув:
- Сколько золота на него нашито! Это же с ума сойти, он весит тонну!
Жрец, который встретил князя, выглядел не беднее, одно только ожерелье - такой плетёный круг, полметра в диаметре, с камнями и весь из золота - весило немало. Поклониться лысый жрец сумел сам, а вот распрямляли его два помощника. О чем говорили раззолоченные и дорогостоящие, слышно не было - ребят не подпустили. Но вот переговоры закончились, князь Михаил влез в изящную крытую карету вместе со жрецом. Тимур не утерпел:
- А мы куда?
- За ними. Сначала главное дело. Утром его погребут, и до вас руки дойдут, - отрезал Борун, недовольно поглядывая на желтое небо.
- Дара, Гера, вы тоньше воспринимаете. Скажите, это не прорыв силобора?
Дара потерла ладони, нервно поежилась, прислонилась к Ждану. Гера выполнила несколько круговых движений левой ладонью, словно протирая изнутри большую банку. Результат ей не понравился, она проделала то же, но правой рукой и против часовой стрелки. Нахмурилась ещё сильнее: