Мужчина кинул на Ратмира острый взгляд, и, не теряя времени, принялся, молча и быстро перерезать кинжалом связывавшие его верёвки.
Неожиданно входная дверь опять распахнулась, и яркий свет ослепил Ратмира. Он невольно отшатнулся, ожидая удара, но входивший в подклеть боярин Скобелев, напротив, посторонился, давая ему дорогу. Опричник замер на месте.
– Прощай, скоморох. Бог даст – больше никогда не свидимся, – глухо произнёс боярин и направился прямо к своему пленнику.
Ратмир кинул на них последний взгляд и шагнул за дверь подклети.
Глава 10
Ратмир вышел на двор. Уже смеркалось… Он всей грудью вдохнул свежий воздух и, оглядевшись по сторонам, кого-то поискал взглядом. Не найдя, Ратмир уверенно направился к дому тиуна Устина. Подойдя к уже знакомой двери, он постучал кулаком по ней. Дверь распахнулась, и в проёме двери показалась полная, безликая женская фигура в тёмном. Увидев Ратмира, она громко охнула и прижала ладони к лицу, стараясь сдержать шумное дыхание
– Ну, здравствуй, Анфиса Степановна! Вижу, что узнала, – одними губами усмехнулся Ратмир, не сводя прищуренных глаз с испуганной женщины.
– Я… я.. не хотела! Видит Бог, я правда не хотела… – залепетала она, тяжело дыша и не спуская с него полных ужаса глаз.
– Где Устин? – Ратмир шагнул в сени. Не услышав ответа, уверенно направился по уже знакомому коридору и зашёл в большую светлицу в конце коридора. Там, в углу перед иконой стоял на коленях тиун Устин и молился. Заслышав шаги, он повернул голову и, увидев Ратмира, казалось, нисколько не удивился.
– Наши уже прибежали и доложили, что ты объявился. Похоже, что сам нечистый помогает тебе, – негромко произнёс он, кряхтя, вставая с пола.
В этот момент в горницу забежала Лукерья и, всхлипывая, кинулась на шею Ратмиру: – Жив, жив, мой сокол ясный! Божечки, как же я тосковала по тебе, Ратмирушка!
Ратмир молча, погладил её по густым волосам и пристально посмотрел прямо в глаза старику Устину. По лицу последнего бегала странная гримаса – что-то среднее между ухмылкой и гримасой отчаяния.
– Говори, Устин. Мне нужно понять, для чего ты это сделал, – негромко произнёс Ратмир.
– Что?! Что он сделал, Ратмирушка?! – вскинула голову Лукерья. Она непонимающе смотрела поочерёдно то на отца, то на скомороха.
– Я, конечно, могу догадываться. Но ты должен сам сказать прямо сейчас, почему ты решился на такое страшное преступление, – жёстко продолжил Ратмир. В какой-то момент ему показалось, что он услышал тихий скрип в коридоре, но, повернув голову, никого там не увидел и вновь перевёл взгляд на тиуна Устина.
– Что ты такого сделал, батюшка?! – воскликнула Лукерья, растерянно глядя на отца.
– Ты не понимаешь…Ты же ничего не понимаешь, Ратмир… – глаза старика Устина заблестели. – Давай я заплачу тебе много денег, и ты сейчас уедешь отсюда навсегда без всяких… без вот этих разговоров… Ну, пожалей ты нас! Кому теперь нужны эти разговоры!
– Мне нужны! – резко оборвал его Ратмир и, отстранив от себя ничего не понимающую Лукерью, прошёл к столу и сел на лавку. – Ты позавчера чуть не убил меня, отправив на дно реки кормить раков! (Лукерья громко ахнула, прижав ладонь ко рту). Да-да, Луша, это твои батюшка с матушкой поджидали меня в боярском тереме. И когда я уже не ждал подвоха, ударили меня по голове, связали руки-ноги и выкинули в реку.
– Н-нет, это неправда! – тихо прошептала Лукерья, переводя умоляющий взгляд с отца на мать и наоборот. – Пожалуйста, матушка, скажи, что это неправда! Батюшка, ну не мог ты такого сотворить!
– Ещё как мог! – вздохнул Ратмир.
– Что ты такого говоришь, Ратмир?! – возмущённо повернулась к нему молодая женщина. – Напраслину зачем возводишь?! Чем тебе мои родители не угодили?!
– Да тем, Лукерья, что они ведь не только моей смерти хотели, но и убийству Богданушки сильно поспособствовали.
В горнице наступила звенящая тишина. Слышно было только тяжёлое дыхание Анфисы Степановны.
– Я ведь прав, Устин? – откинувшись на край стола спиной, нарушил тишину Ратмир. Он продолжал пристально смотреть на сидящего с опущенной головой под лампадкой в красном углу старика.
– Он же лжёт? Скажи ему, что он лжёт, батюшка, – умоляюще сложила ладони Лукерья, не сводя глаз со своего отца.
Ратмир молча, смотрел на старика.
– Ты даже не представляешь себе, Ратмир, что это такое, когда твою дочь все называют гулящей, – не поднимая головы, неожиданно глухо произнёс старик Устин. Он медленно поднял голову и посмотрел Ратмиру прямо в глаза: