– А как же братья про него узнали?
– Да кто его знает. Они ведь тоже сейчас при дворе в войске Великого государя состоят и здесь бывают только наездами. Может, сказал кто? Бог его знает, – вздохнула Лукерья. – А только Богданушку они и сами невзлюбили.
– Это ещё почему? – удивился Ратмир.
– Говорят, что боярин так в ней души не чаял, что пообещал много чего ей в наследство отписать. А они-то думали, что всё им достанется после его кончины. Ну, теперь-то уж точно всё им и достанется. Навряд ли сейчас боярыня сможет себе другую дочку вымолить. Года у неё уже не те.
– Да-а, интересные вещи ты мне, Лукерья, рассказала, – задумчиво произнёс Ратмир.
– А ты оставайся, Ратмирушка. Я тебе не только расскажу, но и спляшу и спою, если пожелаешь, – опустилась перед ним на колени молодая женщина и преданно уставилась глазами ему в лицо.
– Договорились же, что завтра к тебе приду, – выражение лёгкой досады пробежало по лицу Ратмира, и он, поднявшись с лавки, направился к двери. Взявшись за ручку, Ратмир порылся в кармане кафтана и протянул ей несколько монеток: – Вот возьми, Лукерья, купи себе чего-нибудь на ярмарке. Да не рассказывай о наших беседах пока никому.
Молодая женщина, подскочив, ловко забрала у него деньги и радостно рассмеялась:
– Ох, и накуплю же я себе пряников. Страсть как люблю их!
Глава 12
Выйдя от Лукерьи, Ратмир направился к избе, где его уже заждались скоморохи. Вечерняя мгла опустилась на землю, и на небосклоне загорелись первые звёздочки. Неожиданно он услышал тихий свист. Повернув голову, Ратмир увидел одного из дворовых подростков. Вспомнил, что видел его утром в компании с Теодоркой.
– Чего тебе, малой? – замедлил шаг Ратмир.
– Иди сюда, дяденька. Тут тебя люди спросить хотят о чём-то, – возбуждённо прошептал мальчишка, сверкая глазами.
– Пусть сюда выйдут и спрашивают, – быстро огляделся Ратмир.
– Не-а, дяденька… Они здесь тайно и говорят, что пришли с тобой поговорить.
– Ну, ладно, давай показывай дорогу. А то меня мои люди ждут, – направился к нему Ратмир. Мальчишка завернул за угол соседней избы и призывно помахал ему рукой:
– Сюда, дяденька, сюда.
– Да не беги ты так быстро, – прибавил шагу Ратмир и, завернув вслед за ним, тут же получил сильнейший удар деревянным дрыном по голове. Оглушенный от боли и звона в ушах, он упал на спину и едва успел увернуться от следующего удара. Быстро откатившись в сторону, Ратмир успел заметить две здоровенные мужские фигуры и сразу же признал в них сыновей боярина Скобелева – Матвея и Тимофея.
– Эй, бояричи! Вы ничего не перепутали?! – воскликнул он, пятясь на руках к забору.
– Да нет, скоморох! Тебя, безбородого, трудно перепутать, – прорычал Матвей и вновь замахнулся дрыном на прижавшегося спиной к забору Ратмира. Тот ловко увернулся от удара, и звук удара дрына об деревянный забор гулко задрожал над избами.
– Ух, как дерутся-то… – неожиданно услышал Ратмир мальчишеский голос, донёсшийся со стороны другой избы.
– Сейчас Матвейка как придавит этого скомороха, так из него и кишки долой! – воскликнул ещё один детский голос.
«Ну, это навряд ли», – подумал про себя Ратмир и, уворачиваясь от очередного удара дрыном, на всякий случай ещё раз громко спросил:
– Значит, бояричи, точно не ошиблись? Точно я вам нужен?
– Да точно, точно, безбородый! Морда-то у тебя гладкая как у бабы! Тьфу! На, лови, скоморох! – второй сын боярина Скобелева Тимофей замахнулся дубинкой с другой стороны.
– Ну, ладно, бояричи! Я вас спросил, вы мне ответили. Теперь держитесь!
Ратмир вскочил на ноги, ловким движением руки ухватил дубинку и выдернул её из рук Тимофея. Тот растерянно попятился назад, рыская глазами вокруг себя в надежде найти ещё какое-нибудь подручное средство. Тут же раздались возбуждённые мальчишеские возгласы из-за соседней избы.
Умело размахивая дубинкой, Ратмир выбил из рук Матвея деревянный дрын и, прыгнув на него, сломал пополам. Тут же топнул ногой по краю одного из обломков так, что тот взлетел в воздух и моментально оказался во второй руке Ратмира. Обезоруженный Матвей разозлился и с рёвом кинулся на Ратмира, расставив руки. Ратмир кинул ему под ноги дубинку. Споткнувшись об неё, мужик всей массой грузного тела тяжело рухнул на землю. Гулкий щелчок обломка деревянного дрына об его голову привёл в радостное возбуждение невидимых в полумраке зрителей.