– Прости, боярин, если я не прав. Уж очень неожидан для меня этот подлый удар. До этого момента я был уверен, что иду по верному следу. А теперь мне нужно хорошенько всё обдумать. Мы сейчас съедем от тебя, а завтра я приеду, потому как теперь мне придётся говорить ещё с несколькими твоими людьми. И просьба у меня к тебе – не пробуй пока выяснять, кто это сделал.
– Почему?
– Боюсь, спугнёшь того, кто яду нам подсыпал. Ещё ударится в бега…
– В бега?! – удивился боярин Скобелев. – Ну, если только в леса. Так-то кругом документ требуется. А все документы у меня в сундуке под замком.
– Всё, боярин. Пора нам, скоро вечереть начнёт, а ещё пока до города доберёмся, – встал Ратмир со скамьи и направился к выходу.
– Погоди, Ратмир, – боярин Скобелев тяжело поднялся с места и, подойдя к тяжелому сундуку, повозился с замком и поднял кованую крышку. Достал оттуда маленький туго набитый тёмно-красный бархатный мешочек и подошёл к Ратмиру. – Вот, возьми.
– Мы же договорились посчитаться после того, как я доставлю к тебе твоего обидчика? – удивился Ратмир.
– Это сверх того, – нахмурил брови боярин Скобелев. – За то, что на моём подворье так вас обидели.
– Надо же! Не ожидал. Благодарствую, боярин, не откажусь. Как раз и пригодится на оплату за постоялый двор и кормёжку, – Ратмир быстро сунул звенящий монетками мешочек в карман кафтана. – Жди меня завтра, Светозар Алексеевич.
– Ответь, Ратмир, а ты и взаправду видел его сегодня? – тихо спросил боярин Скобелев, подняв на собеседника взгляд, полный ожидания и тоски.
– Я же тебе сказал, Светозар Алексеевич, что пока у меня не будет доказательств, что это именно он, я и не могу утверждать точно, – с досадой произнёс Ратмир.
– Бог тебе в помощь, Ратмир. На тебя одна надежда, – всё так же тихо произнёс боярин Скобелев и неожиданно добавил: – Тоскую я сильно по своей Богданушке.
Он быстро отвернулся и махнул рукой:
– Иди, Ратмир. Бог вам в дорогу. Жду тебя завтра здесь.
Ратмир быстрым шагом вернулся в избу, где его уже ожидали сидя на лавках скоморохи. Рядом с ними стояли собранные сундучки, баулы и котомки. Он быстрым взглядом окинул ещё слабых после процедур товарищей и спросил:
– Как вы – сдюжите? А то, может, останемся до завтра?
– Нет, нет! Едем, Ратмир, едем! Хоть прямо сейчас! – сразу оживились и дружно загалдели скоморохи. Даже бледная Елена усиленно качала головой и только губами шептала: – Едем, едем, скорее отсюда!
– Всё– всё! Я понял, – успокаивающе махнул им рукой Ратмир. – Только одно дело быстренько сделаю. Иначе не будет мне покоя до ночи. Дуняша, ты мне приготовила линзы, как я тебя просил?
– А как же! Вон, всё на столе, – звонко отозвалась карлица и бегом кинулась к столу занимать место. Следом подбежал Теодорка и тоже взгромоздился на лавку, выжидательно поглядывая на Ратмира.
– Прекрасно! – воскликнул Ратмир и полез в карман кафтана. Вначале он вытащил тёмно-красный, туго набитый мешочек с деньгами и протянул его карлице. – На вот, Дуняша. Тут боярин Скобелев нам возмещение сделал за то, что наших потравили. Как раз нам сейчас пригодятся. Ты знаешь, куда их положить.
– Ух, ты, сколько! – радостно произнёс Теодорка, провожая взглядом мешочек с деньгами. – А вечером мне можно будет пару монеток?
– А как же! Каждый получит свою долю. Остальное – в запас! – тоже радостно проверещала Авдотья, с деловым видом припрятывая мешочек в свой кафтан. – Потом положу куда надо.
Ратмир усмехнулся и, достав из кармана белую тряпицу, развернул её перед собой. Потом достал из другого кармана вторую белую тряпицу и, развернув, положил её рядом. Быстро сложил конструкцию из линз и аккуратно положил перед собой пару рыжих волосков. В комнате наступила тишина. Ратмир внимательно разглядывал волоски. Остальные следили за ним, затаив дыхание.
Наконец он оторвался от линз и покачал головой:
– Не он.
– Это плохо, дяденька Ратмир? – с тревогой в глазах спросил у него мальчишка.
– Даже и не знаю, что тебе ответить, Теодорка, – вздохнул Ратмир, заворачивая обратно тряпицы и разбирая конструкцию из двух линз. – Есть у меня ещё одна мыслишка. Но это уже на завтра. Всё, собирайтесь и выходим. Лошади с подводами уже готовые должны стоять около избы.
Так оно и было. Две крытые парусиной подводы, запряженные крепкими татарскими лошадями, стояли у крыльца. Дворовые люди стояли вокруг них и тихонько обсуждали между собой отъезд скоморохов. В окне терема виднелись женские фигуры. Тут же стоял тиун Устин, выражая всем своим видом сожаление и недоумение. Чуть поодаль, кусая края платка и чуть не плача, стояла Лукерья.