– Иди скорее сюда, брат, иначе сейчас задавят! – Андроник Невежа резко дёрнул Ратмира за рукав и потащил в ближайшую нишу здания церкви. Им удалось протиснуться в неширокий зазор между двумя каменными стенами. Вокруг церкви творился ад. Стоны и крики раненых и покалеченных раздавались со всех сторон. Грубые окрики опричников, ржание лошадей дополнились зловещим карканьем потревоженных шумом ворон, стаями закружившихся над Александровой слободой. Люди, находившиеся с краю, спешно покидали площадь.
Бледный Ратмир, прикрыв глаза, одними губами зашептал: «O bone Jesu, exaudi me. Intra tua vulnera absconde me…»
– Что ты там шепчешь, брат? – возбуждённо спросил у него Андроник Невежа. – Нам с тобой повезло, что мы как тараканы забились в эту щель. Сейчас народ сбежит с площади, и мы тогда тоже сможем выйти.
– Благодарю тебя, Андроник! Сегодня ты – второй человек, который спасает мне жизнь. Боюсь, что в третий раз может так не повезти, – усмехнулся одними губами растерянный Ратмир.
Постепенно крики и шум на площади стали стихать, и Андроник выглянул из убежища.
– Ну, как я и говорил, – он повернулся лицом к Ратмиру, – людишки разбегаются. А вот трон-то царский на месте стоит. Да и сам Великий государь с царевичами на месте. Значит, будет ещё что-то. Давай, Ратмир, выбирайся, брат.
Они выбрались из щели и, отряхиваясь от пыли, огляделись вокруг: тут и там лежали мёртвые и раненые жители Александровой слободы: мужики, бабы, детишки… Крики пострадавших и пронзительный женский плач явно вызывали у Великого государя какие-то приятные ощущения, потому что теперь он с улыбкой смотрел на происходящее вокруг и что-то с довольным видом объяснял своим сыновьям.
– Думаю, что и нам не мешало бы уже поскорее уйти отсюда, – глухо произнёс Ратмир, не сводя ненавидящего взгляда с Великого государя.
– Пожалуй, ты прав, брат. Только неясно мне, почему сам Великий государь до сих пор здесь, – продолжая отряхиваться, произнёс Андроник. Он глянул в дальний конец улицы и оживился: – А вон опричники обратно скачут. Этого Никитку, скорее всего, везут. Давай уж, брат Ратмир, останемся да посмотрим, как царь-батюшка наградит Никитку Холопа за удаль и отвагу. Это ведь не каждый решится на такое – летать как вольная птица.
– Ну, давай, если уж тебе так хочется, – как-то нерешительно произнёс Ратмир, мучимый какими-то смутными предчувствиями. Он посмотрел на рыжего опричника, стоявшего рядом с троном царя. Тот радостно смеялся в унисон с Иваном Четвёртым, плотоядно щерясь крепкими, белыми зубами и оглядываясь по сторонам. В какой-то момент Ратмир поймал на себе его цепкий взгляд, но глаз не стал отводить, как делали другие. Он увидел, как рыжий Малюта криво усмехнулся и отвернулся сам, склонившись к Великому государю.
Опричники доскакали до площади, и из-за спины одного из них показался радостно улыбающийся Никита Холоп. Он ловко спрыгнул с лошади и нерешительно остановился, глядя в сторону помоста. Тут же прискакали ещё двое опричников, таща за собой на верёвке деревянные крылья. Оставшийся отчаянный люд с интересом продолжал наблюдать за происходящим.
– А ну, цыц всем! Молчать! Великий государь слово молвит! – неожиданно на всю площадь гаркнул рыжий опричник.
Тут же всё стихло, и только редкие вороны продолжали каркать, летая над площадью.
– Человек – не птица, крыльев у него нет, – громко крикнул царь Иван Четвёртый и продолжил: – Тот, кто приставляет себе деревянные крылья – тот совершает богопротивные вещи. За связь с нечистой силой приказываю выдумщику Никите Холопу отрубить голову, а тулово его выкинуть на корм свиньям. А над дьявольскими крыльями этими прочесть литургию и сжечь. Выполняйте приказ! – царь махнул рукой опричникам.
Над площадью было всё так же тихо. Никита Холоп, до которого только начал доходить смысл сказанного Великим государем, с растерянной улыбкой оглядывался вокруг, жалобно ища глазами поддержки окружающих. Но стоявшие на площади люди поспешно отводили глаза в сторону.
– Какой ужас! – тихонько пробормотал ошарашенный услышанным Андроник Невежа. – Кажется, я начинаю понимать, почему мой учитель покинул эту страну. Я не хочу смотреть на это. Давай уйдём…