– Что с тобой, Мирослава? – удивлённо посмотрел на неё Ратмир. – Я же только что говорил тебе об этом.
– Ох, прости, Ратмир! – смущённо воскликнула она. – Всё не о том думаю.
Старик Никифор опять насмешливо хмыкнул. В этот раз на него быстрый взгляд кинул Ратмир, и в его глазах промелькнула досада:
– Мирослава, это очень важно. Мне, действительно, понадобится твоя помощь.
– Так говори прямо – чем помочь-то, – улыбнулась женщина. – Только давай я всё-таки распоряжусь по поводу ужина. За едой и разговор пойдёт веселее. Так ведь, Никифор?
– Мудрая ты женщина, боярыня. Хороший ужин – он, конечно, большое подспорье в любых делах, – кивнул ей старик Никифор.
Мирослава легко поднялась со скамьи и направилась к выходу. Когда дверь за ней закрылась, лицо Никифора стало серьёзным:
– Ты же понимаешь, Ратмир, что с дьяком Лаврентием шутки плохи?
– Я и не собираюсь с ним шутить, Никифор. Не тот случай. На кону не только моя судьба, но и ваша.
– Вот даже как, – задумчиво перевёл взгляд куда-то вдаль, за окно, старик Никифор и вздохнул: – Тогда тебе, действительно, сейчас нужна любая помощь. Эта боярыня, судя по всему, уже успела влюбиться в тебя как кошка. И готова помочь в чём угодно.
– Насчёт «в чём угодно» пока не знаю. А вот её знания по монастырю мне сейчас особенно понадобятся.
– Хорошо быть молодым, красивым и умным, – с усмешкой вздохнул старик Никифор. – Многие дела решаются споро, когда у тебя есть эти качества. Наслаждайся ими, Ратмир, пока они у тебя есть.
– А я и наслаждаюсь, Никифор, – улыбнулся своей неотразимой улыбкой Ратмир. – И каждый день благодарю Пресвятую деву Марию за то, что она одарила меня ими.
Старик Никифор внимательно посмотрел на него, и хотел было что-то сказать, но в этот момент дверь в комнату распахнулась и появилась Мирослава в сопровождении своих холопок. Последние шли, изнемогая под тяжестью больших серебряных подносов, заставленных серебряными же блюдами со всякой снедью. От подносов шли одуряющие вкусные ароматы, и мужчины оживились при виде такого съестного изобилия.
Холопки стали быстро расставлять блюда на широком, покрытом льняной скатертью столе, кидая исподтишка быстрые, любопытные взгляды на замолчавших мужчин. Неожиданно Мирослава негромко хлопнула в ладони, и холопки моментально устремились в сторону входной двери. Прикрыв за ними дверь, женщина подошла к столу и сделала приглашающий жест:
– Прошу к столу, дорогие гости. Попотчую вас, чем Бог послал.
– Благодарствуй, хозяюшка, – улыбнулся старик Никифор и тут же направился к столу. Увидев, как морщась от боли, с трудом поднимается с постели Ратмир, он кинулся было к нему на помощь, но требовательный возглас Мирославы остановил его:
– Не нужно, Никифор. Пусть сам идёт. Так он быстрее на ноги встанет.
Она достала из-за деревянного, резного шкафа до блеска ошкуренный, с набитыми серебряными украшениями посох и подошла к Ратмиру: – Держи, милый. От отца привезли мне его сегодня утром специально для тебя. Пусть послужит тебе опорой, пока нога твоя до конца не заживёт.
От внимательного взгляда старика Никифора не укрылась проскользнувшая по лицу Ратмира то ли растерянность, то ли досада.
– Ну, что же, други! – воскликнул он и поднял запотевший серебряный кубок со сбитнем. – За нашу такую нежданную встречу хотел бы я пригубить этот кубок.
– Да, Никифор, – согласно кивнул Мирослава. – Вот уж воистину, правда! И представить себе не могла пару дней назад, что встречу Ратмира и всю вашу…. – замялась она в поисках подходящего слова
– Шайку-лейку, – смеясь, подсказал ей Никифор.
– Да ну что ты, Никифор! – возмущённо воскликнула она и добавила: – Я хотела сказать – всю вашу ватагу.
– О, ещё лучше! – усмехнулся Ратмир и потянулся за расстегаем с зайчатиной.
Никифор тоже громко рассмеялся и положил себе на блюдо обжаренную утиную ножку.
– Да ну вас! – совсем смешалась Мирослава и махнула рукой: – Ешьте уж давайте. А ты, Ратмир, говори, чем я могу тебе помочь.
Тот отпил из серебряного кубка сбитня и внимательно посмотрел на неё:
– Расскажи мне, Мирослава, как устроен монастырь. Кто – главный, кто следом за главным. Какие ещё есть чины при монастыре, особенно при Девичьем?
– Ты про бабий монастырь спрашиваешь? Так он особо от мужского не отличается, – уточняюще спросила, улыбаясь, Мирослава, подкладывая себе на блюдо запечённую тыкву с мёдом.
– Нет, я спрашиваю вообще про уклад православного монастыря, – Ратмир схватил со стола плошку с дымящимися пельменями из лосятины с грибами и высыпал часть на своё блюдо.