– Ну, я же вам всё объяснила в прошлый раз! Это слишком опасно! С меня и так не спускают глаз. Я передам вам вещи через два дня, когда буду более свободна в своих действиях. И вы прекрасно понимаете, что, если бы не определённые обстоятельства, я бы никогда не решилась на такое!
Ратмиру вначале показалось, что он ослышался. Он приник ухом к влажной, пахнущей сыростью каменной стене.
– Вы, моя дорогая, сами создали себе эти обстоятельства. Вас изначально никто не принуждал зариться на чужие деньги. Потому извольте немедленно доставить мне то, что вы должны были передать мне ещё несколько дней назад, а иначе… Мне ведь не нужно объяснять, что с вами произойдёт в противном случае, – угрожающе произнёс густой мужской бас.
– Это невозможно… – растерянно отозвался знакомый женский голос. – Я прошу вас, я умоляю – дайте мне ещё два дня!
– Или сейчас, или с вашей никчёмной жизнью будет покончено! – воскликнул мужской бас. – Торопитесь, сударыня. Мой гонец завтра отбывает в Германию, и я должен передать вместе с ним это чёртово послание.
Раздался звук захлопнувшейся двери.
– Этого не может быть! Это невозможно! – прошептал ошеломлённый услышанным Ратмир и, спотыкаясь о невидимые ступеньки, поспешил наверх. Он глазами поискал среди гостей посольства Антонио, но, не увидев, чертыхнулся и устремился быстрее к выходу. Пока расторопный слуга, косясь на его испачканный в извести камзол помогал ему надеть на себя тёплый кафтан и соболью шапку, пока второй подвёл его всхрапывавшего при виде хозяина Яхонта – прошло какое-то время. Ратмир видел, что несколько всадников и карет за это время успели покинуть посольский двор, поэтому сразу направил своего коня в известном ему направлении. Минут через пятнадцать он уже был у нужного дома и, хорошо зная его расположение, забежал в здание с чёрного хода. Навстречу ему тащили корзины с провизией слуги. Они едва успели расступиться в разные стороны, когда он, прыгая через две ступеньки, взбежал по лестнице на второй этаж.
Распахнув настежь нужную дверь, Ратмир, дрожа от возбуждения, замер на пороге. Он шагнул в комнату, и в глаза ему сразу бросилась красная, бархатная сумка в руках молодой женщины. Женщина посмотрела на него с таким ужасом, как будто увидела привидение.
– Как ты могла?! – прошептал Ратмир, ошеломлённо глядя ей прямо в глаза.
В этот момент за его спиной послышался шорох, и внезапный страшный удар по голове поверг скомороха в чёрное, безмолвное небытиё…
Глава 2
Через некоторое время Ратмир пришёл в себя от сильной боли в голове. Он попытался потрогать рукой место удара, но неожиданно обнаружил, что руки его связаны, ноги тоже, во рту был кляп. Он помотал головой, приоткрыл глаза и понял, что ничего не видит из-за мешка, одетого ему на голову. Услужливая память тут же напомнила о том, что не так давно вот так же связанного по рукам и ногам выбросил его в реку один старый боярский тиун, и что спасся он тогда только благодаря счастливому случаю… Волна ужаса накрыла Ратмира, ему захотелось биться всем телом об пол и закричать, но он усилием воли смог взять себя в руки и замер на месте, вслушиваясь в разговор присутствовавших в комнате людей…
– Хорошо, что я решил последовать за тобой. Думал только проследить, чтобы ты не вздумала обмануть меня и наделать глупостей, – послышался уже знакомый Ратмиру мужской бас, говоривший на немецком языке. – А тут такая неожиданность. Похоже, что он тоже охотится за этой чёртовой сумкой, вернее за тем, что в ней находится. Ты его знаешь?
– Видела на балах, – упавшим голосом ответила женщина. Сомнений не было, Ратмир узнал этот голос. Он стиснул зубы и приготовился слушать дальше, одновременно обдумывая как ему освободиться. Попытался было незаметно пошевелить кистями, но, поскольку, связывали его в бессознательном состоянии, то он не имел в тот момент возможности так напрячь руки, чтобы оставить зазор между ними. Тем не менее, Ратмир стал пытаться незаметно расслабить тугой узел…
– Он видел тебя, видел сумку и тем самым подписал себе смертный приговор. Вот тебе кинжал – заколи его, и я тогда прощу тебе все твои долги, – деловито произнёс мужчина.
Ратмир замер.
– Я не могу … я никогда не убивала людей… – жалобно пролепетала на немецком языке женщина.
– Всё в этой жизни бывает в первый раз, – усмехнулся мужской голос. – Как здесь любят говорить – лиха беда начала…. Держи, это мой лучший кинжал. Им уже было заколото девять или десять человек… не помню…