Уже стоявший у повозки старик Никифор подал её руку, помогая выбраться наружу.
– О-хо-хо, красотища-то какая! – воскликнул он, потягиваясь всем телом и озираясь вокруг. Перед ними расстилалась зелёная равнина, засаженная местами пальмами и кустарниками. В дорожной коллее и на травинках разноцветными брызгами в утренних солнечных лучах блистали капельки росы. Необыкновенно синее небо простиралось далеко за горизонт и в нём в самой высоте уже черными молниями сновали скворцы. Воздух пах морем.
– Считай почти приехали, – кивнула ему Елена, вглядываясь в белеющие вдали очертания большого города. Она вдруг почувствовала сильное волнение и изнутри её стала бить мелкая дрожь – сегодня, да уже сегодня это произойдёт. Она вновь увидит сеньора Теодора, так внезапно исчезнувшего из её жизни много лет назад. А он, сеньор Теодор, впервые увидит своего… нет – их сына – такого же красивого и шустрого Теодорку-меньшого… Елена из женского суеверия всю дорогу никому не говорила о том, что рассказал ей Ратмир перед их отъездом из Москвы. Не собиралась она делать этого и теперь и только странный блеск её глаз и порывистые движения выдавали волнение, что охватило всю её сущность.
Через короткое время пробудились все скоморохи и с радостными возгласами стали разглядывать ясно различимый на горизонте Великий город, в котором они уже успели побывать несколько раз в прошлые свои приезды в Италию. Наскоро перекусив, они забрались в свои повозки и тронулись в путь. Их остановили на первом же посту. Лучше всех по итальянски разговаривала сама Елена, и она с удивлением пояснила своим спутникам, что они могут свободно заехать в Рим, но дальше им проезд запрещён, так как есть чьё-то указание задержать их. Растерянные скоморохи, перешёптываясь, въехали вовнутрь оборонительных стен Вечного города, нехотя отвели своих коней и повозки в сторону от основного входа и стали ждать. Спустя некоторое время Елена вдруг увидела среди проезжавших мимо всадников и карет знакомое лицо. Великолепный сеньор лет сорока с длинными, тёмными волосами и такими же усами в красивой широкополой шляпе с пышным пером и богатой одежде, ищущим взглядом взволнованно рассматривал толпу людей и повозок, задержанных у внутренних ворот основного входа. Вот он встретился взглядом с Еленой и тут же широко улыбнувшись, стащил с головы шляпу и усиленно замахал ею: – Елена! Я здесь!!
Скоморохи удивлённо уставились на приближавшегося к ним всадника.
– О-о! Мне кажется, я знаю этого сеньора, – изумлённо пробормотал старик Никифор и кинул взгляд на Елену. Та стояла вытянувшись в струну и не сводила светящихся от радости глаз с сеньора.
– Мамушка, кто это? – воскликнул подбежавший Теодорка, возившийся до того с Андрейкой у крайней повозки.
– Это… это… – у Елены от волнения перехватило дыхание, и в этот момент всадник уже соскочил со своего скакуна и, бросившись к ней, заключил её в свои объятия: – Елена, моя дорогая Елена!
Теодорка изумлённо смотрел снизу вверх на незнакомого высокого сеньора, так сильно обнимавшего его мамушку. А она, к удивлению Теодорки, нисколько и не сопротивлялась, а только смущённо улыбалась сеньору, гладила его по щеке и что-то шептала ему. Остальные скоморохи тоже застыли, словно соляные столбы и не сводили с них круглых от удивления глаз. Только старик Никифор стоял чуть в сторонке, сложив руки на груди, и довольно хмыкал.
Но вот сеньор чуть расслабил свои объятия и, окинув взглядом карих глаз стоявших вокруг скоморохов, остановил его на Теодорке и тепло улыбнулся ему. Счастливая Елена помахала рукой сыну и срывающимся от волнения голосом позвала его: – Теодорка, сыночка, иди к нам. Это батя твой.
– Б-батя?.. – неверными губами прошептал побледневший Теодорка во все глаза рассматривая богато одетого сеньора. И на деревянных ногах направился в их сторону.
– Вот тебе и фунт изюма! – ошалело взвизгнула от неожиданности карлица Авдотья и радостно захлопала в ладоши: – Ну, Елена! Ну, скрытница! А ведь знала же наверняка, что встретиться с ним сегодня, только молчала столько времени! То-то нас у ворот-то придержали, ждать заставили.
Силач Василий удивлённо покачивал головой и поглаживал по плечу прижавшихся к нему Андрейку, Стёпку и Николку. Мальчишки жадно наблюдали за происходящим и почему-то виновато улыбались, глядя на то, как Теодорка несмело подходил к Елене и богато одетому незнакомцу. Вот незнакомый сеньор схватил Теодорку за плечи, и, крепко прижав к себе, несколько раз расцеловал в щёки. Зардевшийся от смущения мальчишка, внезапно разрыдался и сам в свою очередь, крепко прижимаясь, обнял сеньора, всхлипывая и повторяя как заведённый: «Папка…папка мой нашёлся…». Незнакомый сеньор привлёк к себе ещё и Елену и тут слёзы навернулись уже на глазах у всех скоморохов.