Эри подумала, что ей в детстве такая комната тоже понравилась бы — и родители неподалеку, и ты вроде бы и один, а ещё есть окна в сад, причем довольно высоко, и можно наблюдать и за звездами, и за птицами, и… за соседями, впрочем, эта мысль её почему-то изрядно насмешила. Какие глупости приходят в голову, подумала она, зачем наблюдать за соседями?
— …и мебель во всем доме есть, — донесся до задумавшейся Эри голос Зои. — Ну да, не новая, но крепкая вполне, её помыть, подбить, цены ей не будет.
— Дрова, — сообщил Лин. — На дрова только такую мебель. И купить сейчас негде. Так что согласен с братом. Никаких три с половиной. Три. И точка.
— Ну давайте хоть три четыреста, — принялась канючить Зоя. — У меня сын болеет, я на переезд деньги собираю.
— А мы-то тут при чем? — рассердился Саб. — Почему мы должны покупать хлам, если у вас сын болеет?!
— Ну так я ж под себя работаю…
— Вы, небось, эту халабуду за две выкупили, — догадалась Эри. — Лихо, Зоечка. Лихо. Но нет, не получится. Дом мы покупаем, но муж правильно сказал: три.
— Ну хоть три триста…
— Черт с вами, три двести, — сдался Саб. — Но ни копейки больше! Паша, — это Пятому. — Возьми ключи, поди, проверь сарай, или как его там правильно. Только осторожно, если совсем рассыпается, внутрь не заходи.
— Да не рассыпается там ничего! И даже дрова есть, — зачастила Зоя. — И керосина полканистры. И инструмент какой-то.
— Чем бы стол вытереть, чтобы хоть было, куда бумаги положить, — Лин оглянулся. — Разве что занавеской… Кстати, это идея, их всё равно придется менять.
— Я на кухне видела какую-то тряпку, — быстро произнесла Эри, догадавшись, что Лин готов перейти от слов к делу. — Минуту подожди.
Оформление грозило затянуться до темноты, поэтому пришлось Сабу идти в магазин, чтобы заплатить за свет, и заодно за телефон. Одним «заодно» Саб, конечно, не ограничился, из магазина он пришел нагруженный двумя сумками, в первой была еда, а во второй — пара бутылок вина, и две бумажных канистры с питьевой водой. Продавщица предупредила, что в системе пока вода грязная, техническая, и пить её нельзя.
— Впервые в жизни вижу, чтобы свет включали из магазина, — заметил он вполголоса. — Ладно, это мы потом…
Бумаг пришлось прочесть и подписать множество. С десяток — только по внешнему виду дома. Например: краска стен — сурик железный, разводить олифой, краска рам — фасадные белила такой-то фабрики, а такую брать не надо; крыша шиферная, на металл менять нельзя. И так далее, и тому подобное.
— С ума сойти можно, — пожаловался Лин после полутора часов чтения. — И зачем столько мороки…
— Ну как, зачем, — Зоя, подперев кулаком щеку, сидела напротив, и ждала, когда они всё прочтут. — Вот, например, живешь ты в поселке, молодая девочка. Потом замуж вышла, уехала, деток родила, жила в мужнином доме, или свой построили… а, неважно. И стала ты старенькая. И тебе взгрустнулось, и ты приехала туда, где молодой была, чтобы вспомнить — а там всё по-старому, как было, так и есть. И ты по улице идешь, и видишь то, что глаз так просил и ждал. Вон тот домик серенький, в нем подружка твоя жила, в песок вместе играли, а потом вместе же на танцы бегали. Вон домик синенький, там женщина жила с толстым котом. А вон тот домик желтенький, в нём…
— Жил местный сумасшедший, которого все боялись, потому что он бил всех по хребту лопатой, — продолжил Лин. — Понятно. Ну, вообще, наверное, в этом есть смысл, — подумав, добавил он. — Но все-таки совсем не менять…
— Сто лет, — пояснила Зоя. — Не читали никогда? Сто лет нельзя. Потом потихоньку можно. Стены там другого цвета, заборы другие, окошки. Но люди и сами не хотят, видать, у многих тоже память просит. Не у всех, но у многих.
Эри задумалась. Она только что поставила подпись на последней бумажке, и теперь ждала, когда распишутся остальные. Память… Неужели эта вся история с краской и сохранением домов в первозданном виде делается именно для того, чтобы сохранить вот так — память? Неужели кому-то пришло в голову, что чужие воспоминания, ассоциации, места — могут быть действительно важными? Разве так бывает?
— Маджента, — одними губами произнес Пятый, который, кажется, угадал её мысли. — Бывает, как видишь.
— Не верю, — так же беззвучно ответила она.
Пятый улыбнулся, пожал плечами. Кажется, он и сам не очень верил, но очень и очень хотел поверить.
На террасе было холодно, Лин прошел по дому, нашел старый обогревать, включил — но намного теплее от этого не стало. Наконец, с подписанием бумаг было закончено, Саб отсчитал Зое деньги, и, подумав, докинул всё-таки пятьдесят рублей сверху, за труды. А потом предложил выпить вина, чтобы обмыть сделку.