– И что? – я оживилась. – Какие версии?
– Да никаких. В основном завлекаловка для туристов. Я скинул тебе ссылочку на ютуб, посмотри потом на досуге.
– Обязательно, а о чем там шла речь?
– Например, вспоминали баррантиды на Ладожском озере…
– Баррантиды?
– Это знаменитое аномальное явление, неужели не читала никогда? – Макс страшно удивился. – Местные жители и туристы слышат звуки непонятного происхождения, идущие из-под воды в районе острова Валаам, где самая большая глубина. Звуки пугают рыбаков и пассажиров проплывающих мимо судов. Что, правда, не слышала?
Я помотала головой.
– Попытки объяснить их с научной точки зрения предпринимались неоднократно: говорили и об искаженных звуках, и о завывании ветра. Однако не все удовлетворены такими «простыми истинами». Гиды, например, рассказывают туристам, что это Садко играет на дне Ладоги во дворце морского царя.
Я хмыкнула.
– Не веришь? – глаза моего попутчика тоже смеялись. – Ну, тогда это подводная база инопланетян, не иначе.
– Ладно, шутник, про Варозеро-то что в передаче рассказывали?
– Традиционно упоминали Золотую Чашу. Лежит она на дне и светится, предупреждая людей о грядущих бедах. Все то, что писала Мария Ивановна Миронова в своем письме.
– Но неужели никто из серьезных ученых не заинтересовался?
– А кому это надо, Лера? Разве что искателям приключений да охотникам за инопланетянами, а они у тебя не котируются. На самом деле, – Макс посерьезнел, – после распада Советского Союза, когда жизнь стала тяжелой и потеряла перспективу, суеверия расцвели там пышным цветом. Деревни вымирают, школы закрываются, да и больницы тоже, а освободившееся место занимают колдуны и знахари. Людям тяжело признать, что прошлое никогда не вернется, что их проблемы никто не приедет решать за них.
– Считаешь, им не хватает инициативы?
– Конечно. Надо создавать мелкие производства: например вместо лесопилки организовать небольшой мебельный цех. Но они сидят и ждут, когда к ним явится добрый дядя с мешком денег.
– Знаешь, Макс, любая идея нуждается в поддержке, – возразила я. –Все упирается в местную власть: если муниципалитет не поддерживает жителей, ничего не выйдет. Вопрос вот в чем: если дома пустеют, а народ спивается, то кто виноват больше – тот, кто пьет, или тот, кто продает ему водку?
– Спрос рождает предложение, никаких врагов в Койвуяге нет. Вот, скажем, «Сарафарма»: купила остров, наладила производство, и теперь желает оживить туризм, наняла археологов, чтобы те нарыли артефактов и достопримечательностей. Она работает на благо общества отчасти даже себе в убыток, но вместо спасибо наталкивается на глухую стену непонимания.
– Стой, так это «Сарафарма» наняла археологов? – я аж подпрыгнула.
Макс всплеснул руками:
– Нет, ты и в самом деле все проспала! Лера, я же тут битый час распинался!
Я нервно заерзала на кровати:
– Ну, прости. А в чем их цель? Археология и фармацевтика совершенно не совместимые понятия.
– Да брось, «Сарафарма» хочет построить на берегу Варозера санаторий, где будут лечить ее биодобавками. А для того, чтобы привлечь народ, надо создать крепкую легенду. Потому что пить рыбий жир дураков найдется немного, а вот гоняться за Лох-Несским чудовищем или бродить «толпой колдунов» от сейда к сейду – это пожалуйста. На таком можно выстроить целую индустрию – с сувенирами, видеофильмами и магнитиками на холодильник. Тех же финнов по-соседски приманить. А местные не понимают своего счастья. Им мерещится, будто «Сарафарма» желает их выжить с насиженных мест.
– А знаешь, мне чего-то подозрительна деятельность этой «Сарафармы», – из чистого упрямства возразила я. – Вот зачем они прячутся на острове? Охрану наняли, всех гоняют…
– Да потому что иначе местные все растащат, им только волю дай!
Ну да, сын современного капиталиста защищает других капиталистов! Мне это жутко не понравилось, хотя где-то в глубине души я сознавала, что для подобной позиции есть основания.
– Организовывать производство с нуля вдали от обжитых мест – глупо и недальновидно. Остров – это же смешно, Макс! Сообщение с большой землей затруднительно, реактивы и всякую необходимую ерунду надо доставлять вертолетом, что только удорожает продукт. Сотрудники проживают в полной изоляции от семьи, ведь они неместные, а хороших школ и больниц, сам говорил, в обозримых окрестностях нет. Нормальные жены вряд ли потащатся в глушь, скорей уж речь о командировочных. А командировочные, сам знаешь, народ без корней, не заинтересованный в сохранении окружающего миропорядка. Им бы деньгу зашибить – и назад, туда, где дом и сердце. Это наверняка приводит к столкновениям между пришлыми и аборигенами, что вредит бизнесу. Ко всему этому прибавь психологию: ни один вменяемый предприниматель не станет прятаться в лесах, если у него все чисто и нечего скрывать. А вот если он, скажем, изготавливает не биодобавку, а какой-нибудь наркотик…