Макс решительно отмел мои подозрения:
– Все просто, Лера, гендиректор «Сарафармы» – уроженец Койвуяги. Он пытается развивать свою малую родину. Чуть ли не единственный, кто не квасит пиво целыми днями, а работает.
– Тогда отчего он не нанял своих земляков?
– Да потому что они все спились! Это проблема не только Карелии, это проблема всей провинциальной России. Многие жалуются, что работать на местах некому. Все толковые уехали на заработки в столицы, а в деревнях остались старики да маргиналы. Молодежь уезжает, потому как там минимальные перспективы, а всем охота гнаться за длинным рублем.
Я подавила зевок, скорее нервный, чем настоящий.
– А как тебе версия, что озеро светится, потому что в него «Сарафарма» сливает какую-нибудь дрянь? А люди пропадают, потому что им становятся известны неблаговидные делишки, они видят то, чего не должны видеть.
– Сомневаюсь, что это так, – сурово обрубил Макс. – Твоя задача отделить котлеты от мух, написать статью, пригодную для «Истины где-то рядом», а не выискивать остро-политическую составляющую или сочинять криминальные репортажи.
Я рассердилась:
– А как же ваша редакционная политика: «Мы помогаем нашим читателям»? Ты что же, советуешь оставить все, как есть, написать чушь про Садко и слинять?
– Мы будем во всем разбираться, досконально и въедливо, – примирительно сказал Чудинов. – Но мы не станем лично трясти «Сарафарму». Дело журналиста – бить во все колокола, дать ход делу, а дальше работа следователей из прокуратуры. Но это в том случае, если мы найдем какие-либо доказательства. А если не найдем, то – да, напишем про Садко. Никаких лживых инсинуаций «Истина» публиковать не будет. Лучше сослаться на легенды, чем давать в номер голословные утверждения и потом огребать неприятности в суде.
– Я тебя услышала, Макс, – я опять зевнула, на сей раз по-настоящему. – Просто мне ближе те идеи, которые имеют под собой нормальную, а не мистическую почву. «Сарафарма» - это реальность.
– Кажется, ты совсем засыпаешь, – заметил Чудинов. – Ложись-ка ты спать, моя дорогая, утро вечера мудренее. Стратегию обсудим завтра.
Я встала и попросила достать мне сверху рюкзак, где лежали туалетные принадлежности и пижама. Держа в голове, что спать нам придется в одном помещении – что в купе поезда, что в гостиничном номере – я выбрала себе самую строгую из всех имеющихся пижам. Никаких фривольных кружавчиков и полупрозрачных вставок! Пусть не воображает, что я пытаюсь его соблазнить. А то и так, вон, смотрит, словно дыру во мне прожигает.
Я прошла в туалет переодеться и почистить зубы. Когда же вернулась, моя кровать стояла расстеленная, а ноут покоился в сетке на стене. Верхний свет не горел, купе освещала только тусклая лампа у изголовья. Я прямо-таки расчувствовалась, не ожидала, что Макс станет обо мне заботиться.
Сам Чудинов тоже переоделся, снял свой шикарный костюм из крапивы, заменив на одноцветную футболку и дешевые штаны на резинке, окрашенные под джинсу. Я невольно улыбнулась: наконец-то мы с ним смотримся как два сапога пара.
– Ты устраивайся, а я бы хотел еще немного посидеть с твоего позволения, – сказал мне Макс. – Надеюсь, свет тебе не будет сильно мешать?
– Не будет. Спасибо и спокойной ночи!
– Приятных снов! – пожелал мне Чудинов, утыкаясь в экран своего нетбука.
Я нырнула под одеяло и отвернулась к стене. Не знаю, смотрел ли на меня Макс или честно читал собранные материалы, но вел он себя тихо. Так тихо, что я даже не заметила, как заснула под мерный перестук колес.
И приснился мне сон…
***
В темном небе ярко сияла луна, заливая все вокруг призрачным неверным светом. Кто-то крался вдоль ограды — высоких неструганых бревен. Вот одна кривая тень скользнула по частоколу, за ней потянулась другая…
Возле огромных ворот из плотно подогнанных досок прохаживались дозорные. Тени налетели на них внезапно, бесшумно. Короткая борьба – и оба зазевавшихся сторожа лежат недвижно на земле, только светлые рубашки бесформенным пятном проступают из густого мрака.
Совсем близко раздался гортанный оклик бекаса, в отдалении – еще один, и еще. Бекасы, конечно, ночные охотники, ищут насекомых во мху, но эти птицы – одиночки, стаей по болотам не гуляют. А тут словно собралось их несколько сразу, и перекликаются они, делясь наболевшим. Не токуют увлеченно, а перекрикиваются однозвучно и коротко. Подозрительно это. Только некому больше задуматься над странным поведением бекасов.