Теплая вода из бутылки хоть немного вернула мне ясность мысли. Шагая по тротуару вдоль забитого машинами проспекта, я старалась пройти в узкой полосе тени от домов и мечтала о море. Ну, или хотя бы о прохладной ванне.
Редакция «Истины» располагалась на седьмом этаже новенького офисного центра и занимала отдельное помещение из пяти комнат, каждая из которых имела свое назначение. В самой большой был устроен кабинет шефа, там же проводились планерки и встречи с наиболее уважаемыми гостями и спонсорами. В другой комнате, тоже немаленькой, стояли столы корреспондентов. В третьей и четвертой помещались соответственно бухгалтерия и отдел рекламы. Ну, а последняя комната служила архивом и базой для корректора, фотографа и внештатных журналистов, когда им требовалось что-то быстро привести в своей статье в порядок.
Войдя в предбанник, я возблагодарила строителей, не поскупившихся на нормальный климат-контроль.
– Лера, привет! Хорошо выглядишь! – из комнаты фотографов высунулся Максим Чудинов – мой однокурсник и в полном смысле слова спаситель. Именно благодаря его протекции мне так быстро удалось найти работу по специальности после того, как в «Женском сердце» прошли массовые сокращения.
– Привет, Макс, – сказала я и, послав ему извиняющуюся улыбку, скрылась в туалетной комнате. Путешествие по раскаленной столице не прошло незамеченным для моей внешности, так что слова «хорошо выглядишь» следовало считать очень щедрым авансом.
Хотя, кто его разберет, этого Макса, и чего ему на самом деле от меня надо. Я не могла отделаться от мысли, что он принял участие в моей судьбе не только как добрый самаритянин, а с некими далеко идущими планами. Но могло статься, что я просто себе льстила.
Изучая лицо в большом зеркале над умывальником, я подумала о том, что наши отношения с Чудиновым всегда были и остаются сложными. Во всяком случае, с моей стороны. Начать с того, что Макс – красавчик и сердцеед, а к таким я всю жизнь отношусь с предубеждением. Высокий, темноволосый и темноглазый, Макс обладал шармом и отлично этим пользовался, вся женская половина журфака, включая преподавательниц, была от него без ума. Сын небедных родителей, одевался он соответствующе и в институт ездил на красивой машине. Но внешность и богатство – пустяки, блестящая обертка, и если бы все этим ограничивалось, то не страдала бы я по нему как проклятая. Однако Макс был лучшим студентом на курсе, сотрудничал с крупными рейтинговыми агентствами, печатался в периодике и был призером студенческой олимпиады «Мир глазами фотографа». До того, как поступить на журфак, он три года проучился в юридической академии, но бросил ее, посчитав юриспруденцию скучной. Недоброжелатели шептались, что он попросту завалил сессию, но мало кто в это верил. Макс был умен и имел феноменальную память, это было очевидно всем. За что бы он ни брался, абсолютно все получалось на отлично, поэтому если уж он принял решение сменить область приложения сил, то не из-за сложности предыдущей задачи.
Именно таланты и блестящий интеллект, а вовсе не ослепительная внешность Мистера Совершенства, пленили мое сердце. Я, девочка из скромной семьи подмосковных инженеров, пробивающая путь исключительно мозгами и прилежанием, не смогла устоять перед очарованием гения репортажа, родившегося с серебряной ложкой во рту, и это было просто ужасно. Я понимала, что у меня нет шансов, да и не пара я ему вовсе. Мой небольшой рост, ничем не выдающаяся грудь и упрямый рот вряд ли могли стать когда-нибудь объектом его пристального внимания, а упорство и прилежание, которыми я гордилась, не имели значения в делах подобного рода. Но сердцу не прикажешь. Стоило мне услышать его баритон, как внутри сладко замирало, а лицо заливалось краской.
Полагаю, мои симпатии не стали для Чудинова секретом, и, проявляя великодушие (а может любопытство), он дважды пригласил меня в кафе-мороженое после лекций, да еще несколько раз проводил до дома. Но дальше наши отношения не пошли. Меня нельзя назвать компанейским человеком, перо и бумага мне куда привычнее, чем танцы до упаду в ночном клубе или громкое пение в караоке, а навязываться я не привыкла и потому молча страдала, наблюдая из своего угла, как вокруг красавчика увиваются тонконогие и грудастые дивы без комплексов. Правда потом мне это надоело, и я постаралась выкинуть его из головы. Это было непросто, но набитые шишки способствуют обретению осторожности. После окончания института, наши дороги с Чудиновым разошлись, и я полагала, что это навсегда.