– А как же Барченко и Бокия, которые под эгидой НКВД работали в Карелии?
– А как они кончили, ты не забыла? Александра Барченко, занимавшегося в 20-30 годах сейдами, нойдами и сакральной культурой русских рун, обвинили в «стремлении взорвать Кремль» и расстреляли.
– Почему именно «взорвать Кремль»? – невольно удивилась я. – Звучит так глупо, они что, не могли придумать что-то более веское?
– Ну, у Барченко была лаборатория на территории Кремля, ее выделило НКВД, так что формально у него была подобная возможность. – Макс вздохнул. – Перед смертью Барченко дали записать итоги его научной работы, но монографию сначала засекретили, а потом «потеряли».
– Хорошо, с Советским Союзом все понятно, но почему эти работы не продолжились после Перестройки?
– На самом деле эта работа никогда не прекращалась, но вели ее чуть ли не в тайне, без одобрения властей и Академии Наук, на свой страх и риск. Скажем, во второй половине 20 века Московская лингвистическая школа компаративистики создала так называемый «Проект Вавилонская башня». Они работали над составлением словаря праязыка и даже выпустили его первую часть. Лингвисты пришли к выводу, что индоевропейский праязык получается куда ближе к русскому, чем к санскриту, но стоило им объявить об этом, как в их сторону полетел град насмешек и обвинений. А через год идейный вдохновитель проекта гениальный Владислав Иллич-Свитыч, уроженец Киева, погиб в странной автомобильной катастрофе, ему было чуть больше тридцати лет. «Проект Вавилонская башня» приказал долго жить.
– Ты подаешь это так, словно намекаешь на какой-то реальный политический заговор, – заметила я.
– Я ни на что не намекаю, – возразил Чудинов. – Можно назвать это заговором или глупостью, или слепотой, но в открытую говорить о сакральной географии древних руссов, протодруидической цивилизации Русского Севера и ностратическом праязыке, опирающемся на славянские корни, сегодня может только шут. Шутам по традиции многое прощают. Впрочем, наверное, только в подобном анекдотическом ключе эти знания и могут ныне существовать и распространяться.
– Ну, не знаю... – я с сомнением посмотрела на Чудинова.
– Если бы ты была лингвистом и познакомилась с выкладками компаративистов из «Вавилонской башни», они бы тебя убедили, – заявил Макс с кривой усмешкой. – И потом, есть нюанс, Лера. Речь не о русском языке, которого в те времена еще не существовало, а о том, что именно русский язык по фонетике, лексике и грамматике почему-то наиболее близок к праязыку. Даже санскрит и тот отстоит немного дальше.
– Значит, реконструкция, опирающаяся на славянские словоформы, будет гораздо более успешной для чтения мертвых языков, чем если лингвисты будут опираться на латиницу или арабский язык? – спросила я.
– Так и есть, – подтвердил Чудинов. – Например, все тот же корень «вал». В Библии, в Пятикнижии, написанном на древне-арамейском языке, упоминается некий волхв Валаам сын Веоров, он там представлен как носитель древних знаний. Конечно, по Библии он жил на берегах Ефрата, однако имя его отца – Веор – возможно, не случайно созвучно имени Беорг – герою древнеисландского эпоса о змееборце. Да и Святой Георгий, побивший змея, также стоит с ним в одном ряду. А теперь представь себе карту, Лера: где находится Исландия, и где течет Ефрат. Славянские племена находились как раз посередине.
– Странно, что столь различные легенды так тесно переплетаются между собой.
– У них существует единый источник, – сказал Макс. – Уж если лингвисты говорят о существовании ностратического или борейского праязыка, так почему бы не существовать и мифам на этом праязыке? С течением веков их отголоски распространились по всей земле. Но колыбель современной цивилизации — здесь, – он мотнул головой за окно, – мы, Лера, приехали с тобой на нашу прародину.
Я не стала спорить, а вновь уставилась в окно. Макс тоже замолчал. Какое-то время мы ехали в тишине, сопровождаемые лишь шорохом шин по мокрому асфальту и шумом дождя.
Я не могла не отметить, что за минувшие сутки узнала много странных вещей, и они постепенно изменяли мой взгляд на мир. Возможно, в них нет ничего пугающего. Я уже не давила в себе порывы зажать уши при упоминании «эзотерических глупостей». Не самые дурные люди интересовались подобной темой, так неужели я должна отмахиваться от этих многочисленных усилий разобраться только потому, что они противоречат мнению, вбитому в мою голову учителями?