Для работы в течение года в «Эксклюзивных эскортах» мне пришлось уволить своего прежнего агента чуть больше девяти месяцев назад. Меня не переставало удивлять, с каким поразительным чутьем Милли управляла этой новой стороной наших отношений. Мой предыдущий агент не принес мне ни доходов, ни карьерного продвижения, поэтому ни для кого из нас расставание не было особой потерей.
Взяв Уэса за руки, я позволила себе пару секунд чистого счастья, прежде чем быстро скользнула губами по его губам и отвернулась. Глаза его светились радостью, когда он обхватил меня за талию, привлек к себе и крепко прижал своими сильными руками.
– Эй, так нечестно, – проговорила я ему в грудь. – Ты гораздо сильнее меня!
Я надулась.
– Уж поверь, так и есть. И ничто не заставит меня тебя отпустить. Ты разве еще не поняла этого?
Он усмехнулся и покрыл поцелуями мою шею от ключицы и до уха.
– М-м-м, – промычал он, и этот звук, наполненный желанием, вызвал ответную дрожь страсти в моих нервных окончаниях.
– Уэс… – застонала я, откидывая голову назад, чтобы дать ему лучший доступ. Его рот всегда превращал меня в совершенную дурочку. Я просто лишалась способности думать всякий раз, когда он касался меня. – Малыш, мне надо прийти вовремя в мой первый день на новой работе.
Он нежно лизнул раковину моего ушка, пальцами наглаживая мне задницу.
– О’кей, о’кей. Я знаю, что тебе нужно идти.
Я повернулась и клюнула его в губы.
– А ты что будешь сегодня делать? – спросила я с некоторой тревогой, которую пыталась замаскировать улыбкой.
Он пожал плечами, развел руками, а потом хлопнул себя по бедрам.
– Ну, думаю, я пойду поплаваю на серфе, может, схожу в зал. – Он провел руками по груди, вверх-вниз. – Надо работать, чтобы привести себя в форму.
Положив руку ему на щеку, я отбросила упавшую ему на лицо непокорную прядь волос.
– Тебе нужно постричься, – поддразнила я, накручивая его волосы на палец.
– Значит, я пойду стричься, – послушно произнес он.
– Эй, – я обвила его торс руками и прижалась щекой к его груди, – это было просто предложение.
Положив подбородок ему на грудь, я посмотрела прямо ему в глаза. Они были ярко-зеленые, как и должны были быть, но в самой их глубине пряталась усталость. Он погладил меня по спине, провел рукой по задней поверхности моей шеи и крепко прижал меня к себе, так что наши губы мимолетно соприкоснулись.
– Не волнуйся обо мне. Лучше беспокойся о себе и докторе Любовь.
Я закатила глаза.
– Этот парень женат на супермодели!
– Ага, на супермодели. На вешалке. Уж поверь мне. – Он двинул бедрами, приподняв мои ягодицы руками, а потом взяв ладонями мои груди. – Когда он увидит эти изгибы – он вряд ли захочет довольствоваться диетическим фруктовым мороженым, когда у него есть возможность насладиться двойным сливочным пломбиром.
Я фыркнула ему в шею.
– Ты только что сравнил меня с десертом?
Он засмеялся и пробурчал:
– Ты на вкус как самый изысканный десерт. Не всем доступный, милая.
Я покачала головой и повернулась, беря сумочку.
– Будь хорошим мальчиком сегодня. Я буду скучать.
Я поцеловала его.
– Детка, я тоже буду скучать по тебе. Больше, чем ты думаешь.
Он помахал мне рукой, и я вышла из дома в ослепительное калифорнийское утро.
Лимузин уже ждал меня. Вообще я предпочитала ездить на Сьюзи – так было бы быстрее, но Уэс настоял на лимузине. И потом – я же была одета в сексуальную юбку-карандаш, а это делало невозможным поездку на мотоцикле.
Опустившись на черное мягкое кожаное сиденье лимузина, я вздохнула так тяжело, как будто задерживала дыхание несколько месяцев. Произнесенные Уэсом слова не давали мне покоя, словно запах дешевых духов, которые попадают на кожу, когда идешь по торговому центру.
«Детка, я буду скучать по тебе больше, чем ты думаешь».
Часть меня рвалась остаться дома с ним, проваляться с ним в постели целый день и всю ночь. Вот только ни одному из нас это не пошло бы на пользу и не помогло бы исцелиться. Как и Уэсу с его болью, мне тоже было с чем поработать в себе. Когда он просыпался от кошмара и находил успокоение в моем теле, а потом откатывался и засыпал – наступало мое время для тревог. Я не могла заснуть, безмолвно смотрела на него спящего как можно дольше, наслаждаясь фактом, что он дома, что он жив и здоров и что он мой. Что было не совсем правдой. Уэс был жив и здоров физически. Но его душа была похожа на швейцарский сыр.