— Последнее время чаще, но это не так важно. Думаю, что просто из-за стрессовых ситуаций, в которые меня вводит один ублюдок по имени Чонгук, — отшучивается школьница и сталкивается с обеспокоенным взглядом медика. — Да перестань.
— Нам нужно провериться.
Русоволосая, мягко улыбаясь, кивнула школьнице, давая понять, что так нужно и Чон никуда не денется. Им просто нужно провериться и все. Рабочий день Юри подошел к концу, поэтому они спокойно могут покинуть стены школы без всяких преград.
Девушки садятся в белого цвета ланд крузер, который Чхве купила в кредит четыре года назад. Рыжеволосая пристегнула ремень безопасности и оперлась головой на окно, всматриваясь в уличные пейзажи. Выезжая со школьной территории, девушка заметила своего брата в компании шестерых друзей, которые играли в баскетбол на площадке за школой. Чон грустно улыбнулась, потому что брат правда счастлив. Он имеет все, что ему только нужно. Чонгук может делать то, что хочет, а вот Раын не имеет на это право…
Приехав к зданию больницы, Юри первым делом позвонила своему знакомому и после короткого разговора, девушки зашли в здание, поднимаясь на нужный этаж. Чхве договорилась со своим давним знакомым о проведении компьютерной и магнитно-резонансной томографии вне очереди. Юри и Мино учились в одном университете, даже встречались некоторое время, но поняв, что они не подходят друг другу постарались разойтись на дружеской ноте. И вот у парня уже семья и два ребенка, а у девушки муж и сын.
Прошел уже час с того момента как девушка лежала несколько минут на столе соединенном с КТ сканером. Сейчас Раын сидит в коридоре на одном из диванчиков и ждет, когда врач и Юри пригласят ее в кабинет. Чон сложила руки в замок и наблюдала за пациентами данного отделения. Кто на коляске, кто под ручку с медсестрой, но всем трудно передвигаться.
Через еще полчаса Юри вышла из кабинета и пригласила Раын. Школьница посмотрела на свою подругу и нервно закусила губу, потому что Чхве была такой бледной и огорченной. Чон не понимает, зачем ей нужно было проходить такие процедуры, но раз Юри сказала, значит надо.
Когда девушка зашла в кабинет, то обратила внимание на серьезное лицо врача, который проводил ей эти обследования. Мужчина, нахмурив брови, смотрел на снимок в своих руках, а Юри сидела на кушетке, закинув ногу на ногу и опустив голову. Чон прокашлялась и села на кожаный стул черного цвета перед врачом, который вежливо указал ей на это место.
— Чон Раын, у меня для тебя плохие новости. Мне жаль…
— Результаты уже пришли, да? — спокойно поинтересовалась школьница, пытаясь не обращать внимания на понурое лицо подруги. — Вы двое выглядите так, будто у меня смертельная болезнь, — неловко посмеявшись, проговорила рыжеволосая и закинула ногу на ногу, барабаня пальчиками по краю стола.
— У тебя рак головного мозга четвертой степени. Опухоль неоперабельная, мне очень жаль. Раын, я хочу сказать, что тебе осталось чуть больше полугода, но и то не факт. Мы должны рассказать твоим родителям…
Все эти слова тяжело давались врачу, ведь перед ним сидит молодая школьница, которая еще и жизни не видела как таковой, а уже покидает этот бренный мир. Да и еще она подруга Юри, от этого еще тяжелей. Сама же Чхве сидела с опущенной головой и сжатыми зубами. Боялась расплакаться, боялась показать Раын, что ей больно и тяжело.
— Врачебная тайна, слышали о таком? — Чон поднимает голову и устремляет взгляд на врача, сидящего напротив. — Это когда врач не рассказывает о болезни пациента без его согласия. Поэтому лучше бы вам молчать.
Нет, Раын никак не хочет, чтобы ее родственники узнали о том, что та смертельно больна. На это есть две причины. Первая, что если вдруг они начнут проявлять к ней заботу только из-за болезни и все это будет наиграно. Вторая, что если вдруг они наоборот закатят праздник по случаю скорой кончины нелюбимой дочери. Да и просто Чон не хочет, чтобы кто-нибудь знал. Сейчас она сама не знает, чего хочет. Ей просто нужно побыть одной и все обдумать.
— Раын, ты умираешь, а у тебя даже мускул не дрогнул. Не страшно?
Удивленно спрашивает врач, который ожидал отрицания, истерики, слез или же просьбы спасти. Но все что он видит это холодную реакцию и моментальное принятие факта смертельной болезни. Чхве поднимает голову и открывает вид своей подруге на заплаканное лицо. Юри же тоже удивлена холодности тона школьницы. Ведь врач сообщил не о простуде, а о раке последней стадии, который никак не вылечить. Если бы только кто-то из семьи раньше заметил головные боли девушки, то можно было бы что-то предпринять.
— Я рада, — шепотом произносит девушка, но все присутствующие услышали данное заявление и удивленно переглянулись. — Спасибо и всего доброго.
Чон встает со стула и, поклонившись врачу, направляется к двери и выходит из кабинета. Девушка хватается за спинку дивана в коридоре и часто дышит. Следом из кабинета выходит русоволосая, которая кладет руку на плечо школьницы и поворачивает ее к себе лицом. Юри ужасается, когда заглядывает в эти пустые и стеклянные глаза. Раын ничего не отвечает на ее монолог, который девушка пропускает мимо ушей. Чон отмахивается и идет в сторону выхода, оставив Чхве за собой.
Юри не идет следом, она понимает чувства девушки. Русоволосая за эти два года успела изучить школьницу и знает, что та не любит показывать свои настоящие чувства при людях, даже если это ее близкие люди. По-настоящему близкие. Чхве села на кожаный диван и проводила взглядом отдаляющуюся девушку, что, стиснув зубы, покидает медицинское учреждение.
Чон выходит из здания больницы и смотрит в вечернее небо Сеула. Вот так поворот судьбы. Умереть в свои восемнадцать.
А может, я доживу до девятнадцати? У меня день рождения через семь месяцев. Посидим ли мы с Соыль и поболтаем о дерьмовости жизни? Услышу ли я неискренние поздравления родителей и брата? Скорее всего, я уже буду гнить под землей. А может попросить кремировать меня? Хах, пусть кремируют меня и развеют прах на концерте моей любимой группы.
В голове слишком много мыслей из-за неожиданной новости. Сожаление? Есть, но совсем немного. Жаль только Соыль и Юри, они будут плакать. Жаль только их. Из-за своих мыслей Раын столкнулась уже несколько раз с простыми прохожими, которые говорили школьнице смотреть, куда она идет. Уж извините, но ей плевать. Да и извиняться Чон не собирается, потому что, повторюсь, ей плевать.
Почему Чон рада такому исходу? Наверное, потому что сама часто задумывалась о самоубийстве. Нет, не из-за неразделенной любви или же издевательств в школе. Раын никогда не была изгоем. Да, получала часто, но за дело. За свой длинный язык, но девушку не гнобили и не унижали.
Из-за чего тогда Чон задумывалась о самоубийстве, если это не издевательства и не разбитое сердце? Ответ прост, семья. Дома девушку ни во что не ставят. Чон всегда приходилось расшибаться в лепешку, чтобы хоть как-то привлечь внимание родителей к себе.
Кажется, они были бы рады, если бы у них родился только один сын. Он идеален во всем. У него шикарные друзья, которые так нравятся родителям. Он учится лучше школьницы, а так же занимается спортом. Чон ничего никогда не разрешали. Во сколько сейчас разрешают детям ночевать у своих подруг? Лет с десяти? Или пятнадцати? Так вот девушку они никогда никуда не отпускают, говоря: «У тебя своего дома нет?».
Класс часто ездит на пикники или в другие города, но рыжеволосую не пускают, потому что она может натворить дел. Ей не доверяют. Мама постоянно говорила школьнице: «Интересно, а принесешь ли ты мне ребенка в пеленке в свои пятнадцать?». Она считает свою дочь легкомысленной и безответственной.
Так что такой исход даже радует меня. Я счастлива, что мне не придется делать это самой. Организм сам убьет меня. Спасибо.
***
— Явилась! — закричала Миен, когда услышала хлопок входной двери и заметила свою дочь в прихожей.
Черт!