Пока бреду вдоль главной дороги к парковке по притоптанному снегу, думаю о том, что моему прошлому с Зотовым давно пора стать чем-то вроде миража, но вопреки всему даже семь лет спустя оно кажется реальнее некуда — до мелочей, до запахов и вкусов!
Подойдя к шлагбауму, переминаюсь с ноги на ногу от мороза и дую на озябшие в варежках руки, чувствуя, как по телу разливается трепет и волнение.
В груди щекочет, пока всматриваюсь в проезжающие мимо машины.
В моем животе неспокойно. Напряжение стягивает его низ в тугой жгут, сердце под свитером делает скачок.
Когда в нескольких метрах от меня, разбросав колесами грязный придорожный снег, паркуется черный джип «БМВ», в голову лезет непрошеное воспоминание: красный дерзкий спорткар, на котором семь лет назад мой парень забирал меня отсюда же. От этого самого шлагбаума.
Зотов начал обеспечивать себя с четырнадцати лет, а в шестнадцать купил первую машину. Когда мы с ним встречались, они с Даней часто забирали меня с занятий на машине Марка.
Как и любой семнадцатилетней девчонке, мне дико льстило, что мой парень — хоккеист и приезжает за мной не на трамвае и не на троллейбусе, а на броском «Додже», но я любила его не за это…
Я гордилась им, его успехами и целеустремленностью. И сходила с ума от того, как он на меня смотрит и как целует…
Стук сердца перемещается куда-то в область горла. Сглатываю и напрягаюсь, когда дверь тачки резко распахивается, и до тошноты приветливое лицо Капустина находит взглядом мое.
Я вижу на переднем пассажирском сиденье его «леопардовую» подружку, стекла задних дверей непроницаемо тонированы.
Данила легкой трусцой оббегает капот машины, и у меня подкашиваются колени в тот момент, когда он берется за ручку дверцы и тянет ее на себя.
Я отлично помню, как зовут лучшего друга Капустина. В девятнадцать они всюду таскались вместе, как близнецы, а сейчас… Сейчас я боюсь, что эту традицию они до сих пор соблюдают!
Облако пара вырывается из моего рта.
Впиваюсь пальцами в лямку рюкзака и неподвижно сверлю глазами спину Данилы. На нем расстегнутая парка и спортивный костюм, состоящий из штанов и толстовки.
Задерживаю дыхание, наблюдая за тем, как Капустин опирается одной рукой на распахнутую дверь, а второй приглашает меня сесть в салон, говоря:
— Садись, а то попу отморозишь.
Стоя на месте, ощущаю, черт возьми, облегчение.
Заднее сиденье пустое, и оно манит меня внутрь салона: под моим носом сосулька, руки превратились в ледышки — сегодня минус пятнадцать, и нужно быть круглой дурой, чтобы отказаться от этого предложения, поэтому я принимаю его не задумываясь.
Теплый воздух гостеприимно набрасывается со всех сторон, когда Даня захлопывает дверцу. Вместе с расслабляющим теплом на меня набрасывается еще и пассажирка с переднего сиденья.
— Привет-привет! — фонтанирует она, обернувшись ко мне. — Как дела? Какие милые штуки… как они называются? — хихикает и тычет наманикюренным пальцем в мои варежки.
— Эм-м… привет… — Перевожу взгляд на Капустина в поисках помощи, как только он занимает водительское сиденье.
Этот засранец широко улыбается и молчит, кажется, не собираясь мне помогать, а я понятия не имею, как общаться с людьми, у которых критически низкий ай-кью.
— Все… кхм… хорошо… — Мечусь взглядом между ними двумя.
— Ты здесь учишься, да? — Блондинка переводит взгляд на лобовое стекло. — На врача?
— На стоматолога… — бормочу, наблюдая за тем, как Данила разворачивает машину.
— Я вчера не успел вас познакомить, приношу извинения, — включает Капустин радушного хозяина. — Аглая, — указывает на меня. — Ника, — представляет свою недалекую подругу.
— Мяу! — урчит та и трется щекой о проступившую щетину Данилы.
Мое лицо кривится. Лицо Капустина в зеркале заднего вида выглядит невозмутимым. Он поистине на своем должностном месте. Такое терпение!
— Так какие у тебя планы? — спрашивает он, посмотрев на меня через зеркало.
— Мои планы? — спрашиваю, откашлявшись.
— Ага. Мы же договорились. Дача, хорошая компания…
Мы ни о чем не договаривались, и за эти годы наши представления об «отличной компании», кажется, слишком сильно разошлись.
Его подруга красит огромные губы красной помадой, откинув солнцезащитный козырек.
— Бери с собой дочь и мужа… — продолжает он рассуждать, направив машину к выезду из студгородка.
— У меня нет мужа, — отвечаю зачем-то.
— Тогда — парня и дочь. Там будут дети. Парочка. Помнишь Артура-Страйка?
— Который в свои ворота постоянно забивал? — уточняю.
— Ага! — смеется он. — У него трое уже… и четвертый на подходе.
Тихо фыркнув, спрашиваю, покосившись в окно и игнорируя тему моего «парня»:
— Куда мы едем?
— На заправку, — сообщает Капустин.
— Данечка делает такой вкусный шашлык! Да, Зай? — обращается к нему Ника.
— Угу, так что? — Он снова перехватывает мой взгляд в зеркале.
— Я… — мнусь, не зная, что ему, черт возьми, сказать! — У меня дела…
— Ну тогда побудешь пару часов, потом отвезу тебя назад. Соглашайся, — улыбается мне обаятельной улыбкой через зеркало. — Хочешь — возьми подругу…