Раньше моменты гнева доставляли ему величайшую радость. Великие порывы восхитительной ярости несли его по жизни. Он ощущал величие. Чувствовал, как его переполняют сила и свет. И он был всегда обеспечен изумительными поводами для ярости - чудовищные акты провокаций или предательства, попытки смертных загнать Атлантический океан в его шлем, или скинуть на него целые континенты, или же, напившись, изображать бревна. От такого можно было по-настоящему, как следует разъяриться и метать громы и молнии. Короче говоря, ему нравилось быть Богом Грома. А теперь вдруг - головные боли, нервное напряжение, масса всяких тревожных состояний и комплекс вины. Для бога это были весьма необычные состояния, к тому же малоприятные.
- Ты просто смешон!
Скрипящий голос произвел на Тора такое же действие, как звук царапанья ногтями по классной доске. Это был мерзкий, злобный, глумливый голос, отвратительный, как дешевая нейлоновая рубашка, как подстриженные в ниточку усы, - короче говоря, голос, который Тор просто не выносил. Этот голос выводил его из себя и в лучшие времена, а уж теперь и подавно, когда он стоял нагишом, с приставшими к спине обломками дубовых досок посреди какого-то заброшенного склада, - он испытывал ненависть.
Тор обернулся, дрожа от гнева. Как бы он хотел, чтобы этот жест был полон невозмутимого спокойствия и сокрушительного чувства превосходства, но с этим мерзким существом ничего подобного никогда не удавалось, и, поскольку для Тора все равно все закончится унижением и глумлением, независимо от того, какую позу он примет, лучше уж остаться в той, которая ему удобна.
- Тоу Рэг! - взревел он, поймал на лету свой молот, кружившийся в воздухе, и со всего размаха, с силой швырнул его в низкорослое самодовольное создание, которое удобно примостилось на самом верху небольшой кучки мусора, выбрав место потемнее.
Тоу Рэг поймал молот и аккуратно положил его на стопку одежды Тора рядом с собой. Он нагло ухмыльнулся, сверкнув зубом. То; что ему удалось увернуться, было вовсе не случайно. Пока Тор еще находился в бессознательном состоянии, Тоу Рэг прикинул, сколько времени Тору понадобится на то, чтобы прийти в себя, затем старательно передвинул кучу мусора точно к нужному месту и устроился именно там, где он мог поймать молот. Он считал себя профессионалом на ниве провокаций.
- Это ты устроил мне все это? - ревел Тор. - Ты... - Тор попытался найти какое-нибудь другое выражение вместо "приклеил меня к полу", которое звучало бы не "приклеил к полу", а как-нибудь по-другому, но пауза слишком затянулась, и ему пришлось бросить эти попытки. - ...приклеил меня к полу? - закончил он наконец начатый вопрос. Было бы лучше, если бы он не задавал вопрос, который звучит так глупо. - Нет, не смей ничего говорить! добавил он в бешенстве и тут же пожалел, что сказал и это. Он топнул ногой и слегка потряс фундамент здания, чтобы подчеркнуть значимость сказанного. Он не совсем понимал, что именно следует подчеркнуть, но чувствовал, что так надо. На него мягко опустилось облако пыли.
Тоу Рэг наблюдал за ним блестящими бегающими глазками.
- Я всего-навсего исполняю приказы, полученные мной от вашего отца, ответствовал Тоу Рэг, гротескно пародируя раболепие.
- Мне кажется, - отвечал Тор, - что приказы моего отца с тех пор, как ты поступил к нему на службу, стали очень странными. Думаю, он попал в пагубную зависимость от тебя. В чем она состоит, я не знаю, но то, что он находится под твоим дурным влиянием, - совершенно точно, и влияние это самое... - синонимы ускользали от него, - ...дурное - в этом тоже нет сомнения, - заключил Тор.
Тоу Рэг отреагировал на его слова, как игуана, которой кто-то только что пожаловался на вино.
- Я? - возразил он. - Да как я могу оказывать влияние на вашего отца? Один - величайший из богов Асгарда, а я лишь его рабски преданный слуга во всех его делах. Один говорит: "Делай это", - и я делаю. Один говорит: "Пойди и притащи моего сына из больницы, пока он не натворил еще каких-нибудь глупостей, и после этого, не знаю, прикрепи его к земле или что-нибудь в этом роде", - и я в точности исполняю то, что он мне говорит. Я просто слуга, смиренно выполняющий приказания. Какими бы неприятными или незначительными ни были поручения, я обязан выполнить их, потому что они исходят от Одина.
Тор не был тонким знатоком психологии, касалось ли это человека, бога или гоблина, иначе он доказал бы, что стремление угождать и есть способ поставить в зависимость, тем более если речь идет об избалованном и старом, склонном ошибаться боге. Он знал лишь, что все это дурно, неправильно.
- В таком случае, - вскричал он, - отнеси эту записку обратно моему отцу Одину. Передай ему, что я, Тор, Бог Грома, требую встречи с ним Но только не в этой его чертовой клинике! Я не собираюсь терять время, просматривая газеты и разглядывая фрукт в вазе, пока ему меняют постель. Передай ему, что Тор, Бог Грома, желает видеть Одина, Повелителя богов Асгарда, в Час Поединка в Палатах Асгарда!
- Опять? - спросил Тоу Рэг, хитро скосив глаза в направлении автомата по продаже кока-колы.
- Именно, - подтвердил Тор. - Да! - повторил он в бешенстве. - Опять!
Тоу Рэг вздохнул с видом человека, который вынужден смириться с необходимостью выполнить поручение неуравновешенного простофили.
- Что ж, я передам. Не уверен, что он будет очень доволен.
- Это не твое дело, будет он доволен или нет! - заорал Тор, еще раз встряхнув фундамент. - Это касается только меня и моего отца! Ты можешь сколько угодно считать себя очень умным, а меня...
Тоу Рэг поднял бровь. Он ожидал этого момента. Он молчал, и лишь луч солнца блеснул в его бегающих глазках. Молчание это было очень красноречиво.
- Я могу не знать твоих намерений и возможностей, Тоу Рэг, я могу не знать многое другое. Но одну вещь я знаю наверняка. Я знаю, что я - Тор, Бог Грома, и что я не позволю дурачить себя какому-то гоблину!
- Ну что ж, - сказал Тоу Рэг с глубокой усмешкой, - когда ты будешь знать две вещи, ты сразу поумнеешь ровно вдвое. Не забудь одеться перед тем, как выйти отсюда. - Он указал на стопку одежды и скрылся из виду.