А сегодня утром Дирк сидел в кухне и удрученно разглядывал холодильник. Его упрямый, неистребимый энтузиазм, который всегда придавал ему уверенности в победе, сегодня был вышиблен из него с самых первых мгновений историей с холодильником. Его воля оказалась запертой в ней, как в тюрьме, всего-навсего из-за одного волоса.
"Все, что мне нужно, - это найти какого-нибудь клиента, - решил он. Пожалуйста, Боже, если ты есть, хоть какой-нибудь, - подумал Дирк, - пошли мне клиента. Простого клиента, чем проще, тем лучше. Доверчивого и богатого. Такого, как вчера". Он забарабанил пальцами по столу.
Сложность была в том, что чем клиент был доверчивее, тем больше был конфликт у Дирка с лучшей частью его натуры, которая постоянно вставала на дыбы и стесняла его в самые неподходящие моменты. Дирк частенько угрожал этой своей лучшей части, что бросит ее наземь и надавит ей коленом на горло, но она обычно умудрялась взять над ним верх, маскируясь под чувство вины или отвращения к себе самому, и в этом наряде она способна была выкинуть его прямо с ринга.
...Доверчивого и богатого. Так, чтобы он смог оплатить некоторые или хотя бы один, самый невообразимый, выдающийся счет. Он закурил. Клубы дыма кольцами поднимались вверх, в утреннем свете доходили до потолка и прилипали к нему.
"Такого, как вчера..."
Он приостановился.
"Как вчера..."
Мир затаил дыхание.
Тихо и осторожно в него заползало ощущение, что где-то что-то было плохо. Ужасно, непоправимо плохо.
В воздухе рядом с ним молчаливо повисло какое-то несчастье в ожидании, пока он его заметит.
Он почувствовал дрожь в коленях.
Все, что ему нужно, - это клиент, думал он. Он думал об этом как о чем-то привычном. В это время, утром, он всегда об этом думал. Но он забыл, что клиент у него уже есть.
Он, как безумный, в панике взглянул на часы. Почти одиннадцать тридцать. Он встряхнул головой, пытаясь освободиться от звона в ушах, истерично кинулся за своей шляпой и широченным кожаным пальто, висевшими за дверью.
Ровно через пятнадцать секунд он торопливо вышел из дома, опоздав на пять часов, но двигаясь стремительно.
4
На минуту Дирк остановился, чтобы подумать, какую стратегию избрать лучше. Если все взвесите, все-таки лучше будет опоздать на пять часов и несколько минут, но войти не спеша и уверенно, чем суетливо вбежать, опоздав ровно на пять часов.
"Надеюсь, я не слишком рано!" - прекрасное начало, но требовалось такое же прекрасное продолжение, а его он никак не мог придумать.
Может быть, о" сэкономит время, если возьмет свою машину, хотя опять-таки расстояние совсем невелико, а Дирк обладал очень сильной предрасположенностью к потере ориентации, когда вел машину. В большой степени это объяснялось его методом дзэн-вождения, который состоял в том, чтобы просто найти любую машину, у которой был такой вид, словно она знала, куда едет, и просто ехать за ней. Результаты были чаще неожиданными, нежели успешными, но он считал, что этим методом вполне можно пользоваться уже потому, что хотя бы изредка они были и теми, и другими одновременно.
Плюс ко всему он совсем не был уверен, что в данный момент машина исправна.
Это был старенький "ягуар", выпущенный именно в тот период истории фирмы, когда машины этой марки останавливались на ремонт куда чаще, чем на заправку, и частенько нуждались в многодневном отдыхе. Размышляя об этом, он вспомнил, что совершенно точно в машине не было ни капли бензина, и к тому же у него не было ни наличности, ни этих пластиковых карточек, а значит, нет и никакой возможности заправиться.
Он отбросил мысль о поездке на машине ввиду ее полной бесперспективности.
Погруженный в обдумывание того, как лучше поступить, он остановился купить газету. Часы в газетном киоске показывали 11:35. Черт, черт, черт. На минуту мелькнула соблазнительная мысль послать все к черту. Взять и забыть обо всем, будто ничего и не было. Пойти пообедать. В любом случае дело это не сулит ничего, кроме осложнений. Ведь ясно, все это полный абсурд. У клиента явно с головой не все в порядке, и Дирк не взялся бы за это дело с самого начала, если бы не одно очень важное обстоятельство.
Триста фунтов в день плюс расходы.
Клиент согласился на это не торгуясь. А когда Дирк начал обычную вступительную речь, в которой излагал свои методы, подразумевающие фундаментальную и всеобщую взаимосвязь всех явлений в мире и вследствие этого часто приводящие к расходам, которые для непосвященного могли показаться не имеющими прямого отношения к делу, клиент просто отмахнулся от этого как от пустяка, не стоящего внимания. Это Дирку в клиенте понравилось.
Единственное, на чем клиент настаивал в разгар этого почти сверхъестественного приступа благоразумия, было то, что Дирк обязан, должен непременно, абсолютно точно, во что бы то ни стало быть у него в состоянии боевой готовности, способным, если понадобится, немедленно и действенно отреагировать, без малейшей капли намека на малейшее опоздание, ровно в 6:30 утра. Как штык.
С этим вот Дирк как раз и хотел разобраться.
Явно, что 6:30 - время, противоречащее всякому здравому смыслу, и клиент, очевидно, не имел этого в виду всерьез. Почти наверняка, говоря 6:30, он подразумевал 12:00, цивилизованный вариант 6:30, но, если он все же начнет орать и возмущаться, Дирку ничего не останется, как начать приводить ему серьезные статистические данные. Не было случаев, чтоб кто-нибудь был убит до обеда. Ну ни единого. Люди не в состоянии этого сделать. Чтобы повысить как содержание сахара в крови, так и жажду крови, необходим хороший обед. Дирк располагал цифровыми данными, служившими отличным доказательством.
Знал ли Энсти (так звали клиента, это был странный, эксцентричный тип, которому перевалило за тридцать, с вытаращенными глазами, узким желтым галстуком и одним из самых больших домов на Лаптон-роуд. Вообще Дирку он не очень нравился, вид у него такой, будто пытается рыбу проглотить), так знал ли Энсти, что 67% из опрошенных убийц на вопрос о том, чему они отдавали предпочтение за обедом, назвали печень и бекон? Что еще 22% затруднялись при выборе между креветками и омлетом? Итак, 89% угрозы отпадали сразу, а если подсчитать число любителей салатов и пожирателей сэндвичей с индейкой и ветчиной и посмотреть, сколько останется тех, кто мог считать возможным совершение подобного поступка без обеда, то число их окажется смехотворно малым, граничащим с фантазией.