Фрисс повертел кусок грубой небелёной ткани в руке, посмотрел на неведомо откуда взявшийся навес и тихо охнул.
- Тут есть живые?!
- Бывают иногда, - пожал плечами Нецис. - Городские маги, жрецы из лесных племён, молодые охотники... Многие хотят заглянуть в зеркало Вимласот. Но сейчас тут никого нет. Я не чую живых, последние гости ушли неделю назад...
Искрошенный корнями лиан барельеф - изображение огромного ветвистого дерева - разделял две небольшие арки, ведущие в прохладный полумрак. Если тут и были завесы или дверные створки, они давно истлели. Обе двери вели в одну небольшую залу с округлыми стенами, - голый шершавый камень, никаких украшений, чисто выметенный пол и широкая чаша из тёмно-серого базальта с гладким плоским дном. Опорой чаше служило свитое в спираль туловище каменной змеи, её увенчанная гребнем голова с открытой пастью вцепилась в край чаши. Ещё три змеи извивались по стене над огромным сосудом, головы их, так же увенчанные гребнями, едва не касались дна чаши. Все три выточены были из камня, но туловище одной мастер покрыл кусками костей, так, что змея напоминала скелет, вторая была закована в чешую из тусклого серебра, третья же скрыта под панцирем из дымчатого стекла. В глазницах змей блестели маленькие зеркальца.
- Ксатот ил ти"инх, Вимласот, - Нецис коснулся груди и склонил голову. - Инх айлэйри айлья ти"инх...
Он тронул край каменной чаши и посмотрел на Речника.
- Это Вимласот, Фрисс. Ртутное зеркало Иллона Цин"исиу, отражающее прошлое, настоящее и будущее. Я слышал о магах, которые пожелали у зеркала увидеть Применение. Больше они ничего не могли видеть до следующего своего рождения. Эта ртуть помнит и хранит всё. Долго смотреть в неё нельзя, но что-то увидеть ты успеешь. Я отойду и не буду мешать твоим видениям. Выбери, в какое время ты хочешь заглянуть, и закрой глаза одной из змей. Следи за своими мыслями и направляй видения в нужное русло... и не прикасайся к металлу - это непростая ртуть. Илкор ан Хо"каан...
Некромант бесшумно вышел из залы. Фрисс растерянно посмотрел на чашу и пожал плечами. "Волшебное зеркало, показывающее всё на свете..." - недоверчиво усмехнулся он. "Ну да чего не увидишь, когда надышишься ртутью... И всё-таки интересно, что оно может показать..."
- Покажи мне будущее, Вимласот, - прошептал Речник, прикасаясь к глазам стеклянной змеи. Его сердце замерло на миг и гулко забилось в ожидании чего-то невероятного.
Вязкий металл россыпью серебристых шаров выкатился на каменное блюдо и растёкся дрожащими лужицами, постепенно сливаясь в зеркальную поверхность. Живое серебро заполнило чашу и зажглось изнутри белым пламенем с зелёными сполохами. Оно источало жар, и Фрисс поневоле прикрыл глаза рукой, но не отвёл взгляда от зеркальной глубины.
Он видел уже когда-то эти округлые стены в иссиня-чёрной чешуе, массивную гроздь сияющих трубок, похожую на кисть семян Высокого Ясеня, неистовый свет, волнами бьющийся о непроницаемые преграды, ощущение страшной силы, от которого дрожали кости и загорались перед глазами белесые пятна. И Древний Сармат в чёрной броне рядом с этой штуковиной не казался огромным.
Фрисс уверен был, что это Гедимин, - он много раз видел, как сармат так же склонялся над разными жуткими штуками, и знал, что сейчас его глаза горят азартным огнём. Он обхватил гроздь смертоносных "семян" одной рукой, прижимая к груди. Фрисс видел, как стекает каплями со скафандра чёрный фрил, проступает слой золотистого ипрона - и течёт по сияющим стержням, умеряя их сияние. Второй рукой сармат медленно и осторожно разделял трубки, отводя их друг от друга. Сплавившиеся крепления расходились в стороны неохотно. Точными ударами Гедимин выбивал иссиня-чёрные трубки из оплавленных "гнёзд", и они поднимались наверх. С каждым выбывшим стержнем сияние становилось тусклее. Сармат убрал руку и отодвинулся, разглядывая что-то на краю огромной "грозди". Одна из серебристо-белых трубок неровно вспыхивала и медленно, но верно оплавлялась. Металл капал с неё, на лету превращаясь в белый дымок. Сармат очень медленно просунул оплавленную золотистую руку между этой трубкой и соседними. Крепления хрустнули под бронированными пальцами, и раскалённое "семя" оказалось в руках Гедимина. Очень медленно он отодвинулся от "грозди", и Фрисс увидел внизу, чуть в стороне от сармата и прямо под висящими трубками, чёрный провал. Сияние стержней из белого стало зелёным, от него резало глаза, но жаром от них уже не веяло, и Речник убрал от лица ладонь и затаил дыхание, глядя на кусок светящегося металла в руках сармата. Древний держал опасную штуковину меж ладоней и медленно опускал её к яме у своих ног. Ипрон капал на белый металл, и из-под золотого слоя проступал серебристый.
Гедимин отпустил трубку, и она беззвучно канула в провал. И тут же ярчайшая вспышка опалила Речнику глаза. Он не успел отвести взгляд и сквозь пелену неудержимых слёз видел, как раскалённые добела осколки разлетаются из ямы. Чёрно-золотистая фигура на её краю пошатнулась и шагнула назад. Белые осколки впивались в мягкий жёлтый металл и вспыхивали, рассыпаясь в пыль. Сармат прижал руку к пробитой груди и тяжело осел у стены, привалившись к ней спиной. Плавящийся металл стекал по дрожащим пальцам... всего мгновение - потом тело содрогнулось, голова сармата запрокинулась, и Фрисс увидел расплывающийся тёмный щиток над глазами, стекающий крупными каплями по вискам. Серебристый знак на шлеме - символ затерянной станции - задрожал и расплылся в лужицу. Свет тускнел, и всё таяло во мраке, только красные сполохи мелькали перед глазами Речника, да болели обожжённые глаза... Он глухо застонал и вцепился в края чаши.
- Гедимин! Как же так... как же... ты же не можешь... ты же не умер, нет... - Речник крепко зажмурился и ударил кулаком по камню. - Гедимин...
Его удар пришёлся по неожиданно прочному гребню на змеиной голове. Резкая боль в ушибленной руке привела его в чувство. Фрисс растерянно замигал, глядя, как ртуть проворно утекает в змеиную пасть.
- Гедимин... - Речник стиснул зубы и замотал головой. - Вайнег бы побрал все ваши мороки! Он никогда не умрёт, ясно тебе, порождение гнилых болот?!
Никто не ответил ему. Фрисс не чувствовал тут никого - ни живых, ни нежити, ни богов, ни призраков. Зеркальные глаза змей отражали крохотную фигурку Речника в истрёпанной броне, со спутанными волосами и безумным взглядом.
- Постой, Вимласот, - покачал головой Фрисс, прикасаясь к змеиным глазам. - Теперь понятно... ты взаправду всё видишь... Покажи мне, что будет с Рекой!
Россыпь серебряных шаров раскатилась по дну чаши, быстро сливаясь в одну большую лужу. Синие и зеленоватые блики замерцали на краях зеркала. Видение было смутным, как отражение в неспокойной воде. Фрисс видел человека в начищенной до блеска броне, серебристая меховая мантия укрывала его плечи. Он стоял к Речнику лицом, почтительно сложив руки перед грудью. Фриссу не привиделось - рук было четыре. Лицо дрожало и расплывалось, и Речник досадовал на текучую ртуть и никак не мог вспомнить, где он видел эти широкие скулы и слегка раскосые глаза под тяжёлыми веками и округлый подбородок... Кто-то стоял перед склонившим голову незнакомцем, и в руках он держал вещь, которую Фрисс узнал с первого взгляда - серебряный венец Королей Реки. Этот незнакомец был одет в красноватую речную броню, из-под блестящего шлема с плавниками выбивались седые волосы. Лица Речник не видел.
Седой воин поднял венец и медленно возложил его на голову четырёхрукого. На миг зеркало перестало рябить, и Фрисс увидел на правой кисти Речника россыпь мелких шрамов. Он вздрогнул и поднёс свою правую руку к зеркальной глади. Он не ошибся - там, в серебристой глубине, стоял он сам и посвящал зелёноглазого воина с четыремя руками в Короли Великой Реки. И между Фриссом и седовласым Речником был не один год и даже не двадцать...
Ртутное зеркало потемнело, как Река под сильным ветром. Фрисс выпрямился. Что-то больно сжало виски, глубоко под глазницей как будто размеренно били молотом о наковальню. "Ртуть..." - поморщился Речник, запоздало поправляя бесполезную повязку на лице. "Что же я скафандр не надел-то?!"