Я спросил:
— Сколько ты уже здесь, сестричка?
— О, давно. Многие лета. Ты полицейский?
Не успел я ответить, как она тряхнула головой, разбросав волосы по спине и сказала:
— Нет, на копа ты не похож. Коп никогда бы сюда не пришел. Друг? — Голова дернулась опять. — Снова нет. Друг бы знал, что сюда лучше не приходить. Может, репортер? Нет, не репортер. Ты бы тогда изнасиловал меня. — Она захихикала и всосала дринк. — Должно быть, ты враг. Да, точно, враг.
Я закурил и ждал, когда она допьет. Ей пришлось бы развернуться, чтобы поставить на кофейный столик пустой стакан, — и она проделала это с медлительностью змеи. Потом растянулась в кресле — как у нее торчали груди! — втянула живот и расслабилась.
— Ты знаешь, что Ленни сделает с тобой, если застанет здесь? — лениво спросила она.
— Нет. Расскажи мне об этом.
Она еще раз хихикнула как дурочка.
— Нет, а то будет не так весело. Я подожду. Ты можешь говорить и смотреть на меня, пока его нет. И вообще, делай все, что хочешь. — Она опять потянулась к стакану, выудила пальцами кубик льда и принялась посасывать.
— Ну, спрашивай о чем-нибудь.
— Никогда не была знакома с девушкой по имени Вера Вест?
Кубик льда упал ей на колени. Она быстро нашарила его и нахмурилась:
— Ленни ты не понравишься.
— Мне и не надо, чтобы он любил меня. Ну, так как?
— Я слышала о ней.
— Где она?
— Ее нет, и теперь я забочусь о Ленни. Кому она понадобилась?
— Мне, сестричка. Где она?
Она раздраженно тряхнула головой.
— Откуда мне знать. Она исчезла давно. Да, когда-то она жила здесь, потом ушла. Вот и все. И вообще, я не люблю ее.
— Почему?
— Потому что Ленни говорит о ней. Иногда, когда напьется, он называет меня ее именем, а иногда я слышу, как он ругает ее во сне. Когда он ругает ее, я не обращаю внимания, но я терпеть не могу, когда он путает имена.
— Что случится, если Ленни найдет ее?
— Я знаю, что будет, если ее найду я.
Она забросила кубик льда в рот, гоняла его там, пока он не растаял, и проглотила воду. Наверное, вода не успела нагреться во рту, потому что женщина вдруг покрылась гусиной кожей. Она задрожала и потянулась за следующим кусочком льда. На этот раз она специально вытянулась так, чтобы я ничего не упустил из ее прелестей. Я думаю, она начинала сходить с ума.
— Как же ты с ней поступишь?
Она, перекатывая языком льдинку, ответила:
— Я так ее отделаю, что ни один мужик никогда не захочет взглянуть на нее второй раз. Уж я постараюсь. Когда-нибудь я найду ее. Кажется, я знаю, как это сделать.
— Знаешь? Ну и как?
Что-то случилось с ее глазами. Они стали такими же, как ее волосы.
— Что ты дашь мне, если я скажу тебе?
— А что тебе надо?
— Глупый вопрос.
Ее глаза не оставляли сомнения. Это были остывающие угли, ждущие, чтобы их раздули. Полуприкрытые веками, они казались ленивыми, но только казались. Правда, я не в первый раз видел такие глаза.
— Ленни недооценивает тебя, — усмехнулся я.
— Конечно, — кивнула она. — К тому же он поизносился.
Я встал.
— Извини, сейчас вернусь.
Она ничего не сказала, поэтому я прошел в другие комнаты. Через две минуты я выяснил все, что хотел знать.
На туалетном столике в спальне валялись бриллианты, целое маленькое состояние. Еще одно состояние, но чуть поменьше и в жемчуге, зацепилось за кран умывальника в ванной комнате. На телефонной подставке валялась ее записная книжка, из которой торчали сотенные и несколько бумажек, приготовленных чтобы дать «на чай», которые почему-то показались мне похожими на бедных родственников, пасущихся вокруг богатого дяди.
Но я нигде не нашел ничего похожего на одежду.
Ленни, вероятно, был просто без ума от этой маленькой бурундучихи и на всякий случай не оставил ей ни одной возможности улизнуть из норы. Он мог удержать свою нимфу дома единственным способом — забрав у нее одежду. И, честно говоря, я бы тоже не придумал ничего проще и надежнее.
Когда я вернулся к ней в комнату, она лежала, растянувшись на диване, держа по сигарете в каждой руке. Она поманила меня, приглашая покурить. Непроизвольно отведя глаза, я потянулся за сигаретой и поэтому не заметил, как она перевернула ее и приложила горящий конец к моей руке. Это ей очень понравилось, и она засмеялась, когда у меня заходили желваки.
Очень красивая маленькая бурундучиха.
— Ты что-то говорила о том, как найти Веру, — напомнил я ей.
— Веру? А… Да, я говорила. А может, и не говорила.