— Я обратил на это внимание, когда пришел в его кабинет через два дня. В первый момент я просто потерял голову от злости, — объяснил он.
— На столе лежало письмо. На нем было написано «Харлан».
Он подался вперед.
— Ты видел его жену?
— Да.
— Я проверял эту версию.
— Но письма не было, да?
Он протянул руку:
— Дай мне еще сигарету.
Я выбил одну из пачки, и он прикурил от моего окурка.
— Я проверил каждый его шаг в ту ночь. Его жена подозревала, что у него появилась любовница, но ничего такого не было. В тот вечер он вышел из дома и купил газету. Потом поехал на окраину города, остановился у Филберта, где сделал кое-какие покупки, перешел через улицу в бар и выпил несколько рюмок. Затем вернулся домой. Бармен сказал, что он о чем-то сосредоточенно думал. Но никто не заметил в его поведении ничего странного или подозрительного.
— Но ты так и не нашел письма?
— Нет.
— Ты не думал, куда оно могло деться?
— Может быть, тот, кто писал его, пришел и забрал…
— Может быть, — сказал я. — Миссис Минноу сказала, что Такер звонил ему и говорил о каком-то срочном заказном письме.
— Верно, — он глубоко затянулся и окутался дымом.
— Что за письмо?
— Черт, откуда я знаю? Возможно, он засунул его куда-нибудь в бумаги.
— Найди это письмо, Линдс. Просмотри все шкафы и ящички, но найди его.
— Погоди…
— Ты сказал, что хочешь найти убийцу, — я холодно посмотрел на него. — Я не приказываю тебе. Я просто считаю, что это письмо приведет нас к цели. Найди мне его.
— А что будешь делать ты?
— Выясню, кто такая Харлан и почему она написала Минноу.
Он молча докурил сигарету до самого фильтра, выбросил окурок в окно, оскалился и вылез. Его машина взревела и рванулась с места.
Я попросил у него неделю. Семь дней. Это очень много.
Я медленно поехал вперед и свернул за угол. Вот и нужный мне дом. Я поднялся на лифте и подошел к уже знакомой мне двери с неброской табличкой с именем Серво.
На звонок никто не открыл.
Я позвонил еще раз, длиннее и настойчивее. Никто не открывал. Я спустился вниз в квартиру дворника. Дверь открылась почти мгновенно, и старик весь расплылся от приятной перспективы поболтать.
— Серво дома? — спросил я вместо приветствия.
Он покачал головой:
— Я не знаю. Вот его баба сбежала отсюда недавно, это я знаю. Как раз я закончил менять трубы, а она сломя голову промчалась мимо меня.
— Она была одета?
— Да, — он опять показал свои десны. — И одежда была явно с чужого плеча. Ты понимаешь? На ней было зеленое платье с блестками. Те шлюхи на последнем этаже… у одной из них в точности такое платье.
— О’кей, я все понял.
Он прищурился и заговорщицки понизил голос:
— Кто-то врезал Серво.
— Я.
— Я так и думал. От души?
— Угу. Тебе-то что?
— Просто спросил. Он и еще кто-то долго ругались. Сначала я думал, что они дерутся, но они только ругались. Они были злы как черти.
Я дал ему десятку. Он сложил ее и зажал в кулаке.
— Номер квартиры тех шлюх наверху.
— Последний этаж, 7Е. Они одни сегодня.
Я вернулся к лифту и разрешил ему поднять меня на последний этаж. Я барабанил в дверь с номером 7Е до тех пор, пока из-за нее не заорали, что сейчас откроют.
Брюнетка, вышедшая ко мне, не скрывала, что под халатиком у нее больше ничего нет. Она удивленно улыбнулась и сказала:
— Ба, да это никак наш усталый красавец, который так хотел спать. Ты что, проснулся? Заходи.
Она оказалась одной из тех, которых Джек присылал мне в номер.
— Я опять не по ваши прелести, моя сладкая, — извинился я. — Мне нужна информация. Внизу живет девочка… Девочка Серво. Она недавно смоталась.
Ее профессиональная улыбка исчезла, уступив место профессиональной солидарности.
— Ну и что? — обдала она меня мертвенным холодом.
Я во что бы то ни стало должен был быстро растопить эту ледяную стену возникшей неприязни.
— Она приходила сюда и попросила платье. Она удрала, и я хочу знать из-за чего.
— Может быть, ей захотелось посмотреть город. Откуда мне знать. Смотри, приятель, ты…
— Послушай, детка, она по шейку в дерьме. Если хочешь, чтобы она им захлебнулась, тогда валяй, гони волну. Ты знаешь, я ведь могу выяснить это и в другом месте.
Мои слова ей явно не понравились, и она задумалась, прикусив губу. Может быть, она сочла мою физиономию достаточно честной, потому что наконец сказала:
— Она испугалась.
— Серво?
— Она не сказала. Она была почти в истерике и связно не говорила. Ей нужна была хоть какая-нибудь одежда.