С некоторыми необязательно знакомиться за руку, но они всегда тут, если нужно для бизнеса.
– Вы говорите глупости, – сердито бросила она. – Не желаю вас больше слушать.
– Еще бы. Такие песенки вам не по вкусу. Но все-таки послушайте. В ночь, когда убили Сильвию, Терри разговаривал по телефону с вашим стариком.
О чем? Что старик ему сказал? «Беги-ка ты, старина, в Мексику и застрелись там. Пусть все останется в кругу семьи. Я знаю, что моя дочь – потаскуха и что любой из ее пьяных подонков мог соскочить с катушек и разможжить ее хорошенькое личико. Но это неважно, старина. Этот парень попросит прощения, когда протрезвится. Тебе жилось, как у Христа за пазухой, а теперь пора платить по счетам. Славное имя Поттеров надо сохранить в лилейно-белой чистоте. Она за тебя вышла потому, что ей нужно было прикрытие. Теперь, когда она умерла, оно нужно вдвойне. Ты и есть это прикрытие. Сумеешь спрятаться и больше не возникать – прекрасно. Но если тебя найдут, придется сойти со сцены. Привет, увидимся в морге».
– Неужели вы вправду думаете, – осведомилась женщина в черном ледяным голосом, – что мой отец может так говорить?
Я откинулся назад и язвительно засмеялся.
– Диалог, если угодно, можно слегка подправить. Она собрала свои пожитки и подвинулась к краю дивана.
– Хочу вас предостеречь, – выговорила она медленно и очень тщательно, – и хочу, чтобы вы это поняли. Если вы так думаете о моем отце и если вы будете с кем-то делиться своим мнением, ваша карьера в этом городе, и в этом или другом бизнесе, может оборваться скоро и очень неожиданно.
– Замечательно, м-с Лоринг. Замечательно. Меня предупредила полиция, меня предупредили бандиты, а теперь еще и вы. Разными словами, но об одном и том же. Не лезь в это дело. Я пришел сюда выпить «лимонную корочку», выполнить просьбу друга. И что же? Посмотрите на меня. Фактически я уже в могиле.
Она встала и отрывисто кивнула.
– Три коктейля. Двойных. Вы просто напились.
Я бросил на столик слишком много денег и тоже встал.
– Вы тоже выпили полтора, м-с Лоринг. Зачем? Вас попросили или просто потянуло? Ведь и у вас язык слегка развязался.
– Кто знает, м-р Марлоу? Кто знает? Разве мы знаем что-нибудь? Там у бара какой-то человек за нами наблюдает. Это знакомый?
Я обернулся, удивившись ее зоркости. На крайней табуретке у двери сидел худой смуглый тип.
– Его зовут Чик Агостино, – сообщил я. – Оруженосец бандита по имени Менендес. Давайте сшибем его с ног и попрыгаем на нем.
– Вы и правду пьяны, – быстро сказала она и двинулась прочь.
Я пошел следом. Человек на табуретке отвернулся, стал смотреть прямо перед собой. Поравнявшись с ним, я зашел сзади и быстро провел руками ему по бокам. Наверное, я все-таки был немножко пьян.
Резко крутанувшись, он соскочил с табуретки.
– Эй ты, без рук! – пролаял он. Краем глаза я увидал, что м-с Лоринг остановилась на пороге и оглянулась.
– А где же пистолеты, м-р Агостино? Какой вы храбрый! Уже темно. Вдруг на вас нехороший карлик нападет?
– Катись отсюда! – злобно бросил он.
– Из какой книжки вы украли это оригинальное выражение?
Губы у него задергались, но он не шевельнулся. Покинув его, я проследовал за м-с Лоринг на улицу. Под тентом стоял седовласый цветной шофер, беседуя со служителем с автостоянки. Он прикоснулся к козырьку, исчез и вернулся в шикарном «кадиллаке». Открыл дверцу, и м-с Лоринг в него села.
Шофер закрыл машину, словно шкатулку с драгоценностями. Обошел вокруг и влез на свое место.
Она опустила окно и выглянула с легкой улыбкой.
– Всего доброго, м-р Марлоу. Все было мило... правда, ведь?
– Мы неплохо повоевали.
– Это вы повоевали – и, в основном, сами с собой.
– Дурная привычка, м-с Лоринг. Вы живете поблизости?
– Не совсем. Я живу в Беспечной Долине. За озером. Мой муж – врач.
– Вы случайно не знаете неких Уэйдов? Она нахмурилась.
– Да, я знаю Уэйдов. А что?
– Просто так. Мои единственные знакомые в Беспечной Долине.
– Понятно. Что ж, еще раз до свидания, м-р Марлоу. Она откинулась на подушки, «кадиллак» вежливо заурчал и скользнул в поток машин на Сансет-Стрип. Обернувшись, я чуть не налетел на Чика Агостино.
– Что за куколка? – ухмыляясь, осведомился он. – И в Другой раз помни, со мной шутки плохи.
– Тебе с такой в жизни не познакомиться, – заявил я.
– Ладно, умник. Номерок-то я записал. Менди интересуется такими пустяками.
Рывком распахнулась дверца подъехавшей машины, из нее вывалился человек размером два метра на полтора, бросил на Агостино всего один взгляд, сделал всего один шаг и вцепился одной рукой ему в горло.
– Сколько раз вам, дешевому жулью, говорить, – не сметь околачиваться там, где я обедаю!
Он встряхнул Агостино и запустил им об стенку. Чик сполз по стене, закашлявшись.
– В следующий раз, – проревел непомерный человек, – я в тебя, сволочь, пулю всажу, и уж будь уверен, тебя найдут с пистолетом в руке.
Чик потряс головой, не отвечая. Здоровенный человек пробороздил мимо взглядом и ухмыльнулся.
– Славная погодка, – заметил он и прошествовал к Виктору.
Чик потихоньку встал на ноги и пришел в себя.
– Кто твой дружок? – поинтересовался я.
– Большой Вилли Магоун, – сказал он невнятно. – Легавый из «борьбы с пороком». Думает, гад, у него есть сила.
– А на самом деле? – вежливо осведомился я.
Он равнодушно посмотрел на меня и пошел прочь. Я вывел машину со стоянки и поехал домой. В Голливуде всякое случается – все, что угодно.
Глава 23
Впереди шел «ягуар» низкой посадки. Обогнув холм, он сбросил скорость, чтобы я не задохнулся гранитной пылью на плохо вымощенном участке дороги у въезда в Беспечную Долину. По-моему, этот участок нарочно оставили в таком виде, чтобы отвадить воскресных туристов, избалованных ездой по гладеньким супершоссе. Мелькнул яркий шарф и огромные черные очки. Мне небрежно ? по-соседски – помахали рукой. Потом облако пыли осело на обочине, прибавив еще один слой к белому налету, покрывавшему кустарник и выжженную траву.
Затем я обогнул гранитный склон, начался нормальный асфальт, и все вокруг стало чистенькое и ухоженное. У дороги толпились дубы, словно им было любопытно поглядеть на проезжающих, под ними попрыгивали воробьи с розовыми головками и клевали что-то такое, что станет клевать только воробей.
Потом пошли тополя. Эвкалиптов не было. Потом густая рощица южных кленов, из-за которых выглядывал белый дом. Потом девушка, которая вела под уздцы лошадь. На девушке были джинсы и яркая рубашка, и она жевала веточку.
У лошади был разгоряченный вид, но не взмыленный, и хозяйка ласково с ней ворковала. За каменной оградой садовник вел газонокосилку по огромной волнистой лужайке. Вдали красовался внушительный особняк колониальной архитектуры. Где-то играли на рояле упражнения для левой руки.
Потом все это осталось позади, ярко блеснуло озеро, и я начал всматриваться в номера на столбиках у ворот. Дом Уэйдов я видел только раз в темноте. При дневном свете он казался не таким большим. Возле дома было полно машин, поэтому я остановился на обочине и пошел пешком. Дверь открыл дворецкий-мексиканец в белой куртке. Это был стройный, красивый мексиканец, куртка сидела на нем элегантно, похоже было, что он получает полсотни в неделю, не изнуряя себя трудом.
Он сказал:
– Buenas tardes, Senor, – и ухмыльнулся, словно удачно пошутил. – Su nombre de Usted, por favor?
– Марлоу, – ответил я, – чего ты выламываешься, Кэнди? Мы с тобой разговаривали по телефону, забыл?
Он снова усмехнулся, и я вошел. Шла обычная вечеринка с коктейлями ? все говорят слишком громко, никто никого не слушает, хлещут выпивку напропалую, глаза блестят, лица румяные, или бледные, или потные, смотря, кто сколько принял и сколько может выдержать. Рядом со мной сразу возникла Эйлин Уэйд в чем-то светло-голубом, что ее отнюдь не портило. Казалось, что стакан она держит в руке просто для порядка.