На меня опять пахнуло духами.
– Приличный кусок души вы у меня отхватили, Терри. Расплачивались улыбкой, кивком, приветственным жестом, нашими тихими выпивками в тихих барах. Славно это было, пока не кончилось. Пока, амиго. Не стану говорить «до свидания», Я уже с вами попрощался, когда для меня это кое-что значило.
Когда было грустно, одиноко и безвозвратно.
– Слишком поздно я вернулся, – сказал он. – На пластические операции уходит много времени.
– Вы бы вовсе не вернулись, если бы я вас оттуда не выкурил.
Внезапно у него в глазах блеснули слезы. Он быстро надел темные очки.
– Сомневался я тогда, – произнес он. – решиться не мог. Они не хотели, чтобы я вам рассказал. Я, просто не мог решиться.
– Не волнуйтесь, Терри. За вас всегда кто-нибудь решит.
– Я служил в коммандос, приятель. Туда просто так не берут. Я был тяжело ранен, и у этих нацистских врачей мне не сладко пришлось. Что-то во мне от этого изменилось.
– Это я все знаю, Терри. Вы очень милый парень во многих отношениях. Не мне вас судить. Я этим никогда и не занимался. Просто вас здесь больше нет.
Вы давно уехали. У вас красивый костюмчик, духи хорошие, и вы элегантны, как пятидесятидолларовая шлюха.
– Да это все игра, – сказал он почти с отчаянием в голосе.
– От которой вы получаете удовольствие, верно?
Углы губ у него дрогнули в горькой улыбке. Он энергично и выразительно пожал плечами, как латиноамериканец.
– Конечно. Только играть и остается. Больше ничего. Здесь... – он постучал себя по груди зажигалкой, – здесь пусто. Все, Марлоу. Все давно кончилось. Что ж – наверно, пора закругляться.
Он встал. Я встал. Он протянул худую руку. Я ее пожал.
– Пока, сеньор Майоранос. Приятно было с вами пообщаться – хоть и недолго.
– До свидания.
Он повернулся, пересек комнату и вышел. Я смотрел, как закрылась дверь.
Слушал, как удаляются его шаги по коридору, выложенному поддельным мрамором.
Скоро они стали стихать, потом умолкли. Я все равно продолжал слушать.
Зачем? Может быть, я хотел, чтобы он внезапно остановился, вернулся и уговорами вывел меня из этого состояния? Но этого он не сделал. Я видел его в последний раз.
Ни с кем из них я никогда не встречался – кроме полицейских. Способа распрощаться с ними навсегда еще не придумали.