— Я вымыл на всякий случай чашки,— сказал он.— Но мне пришло в голову, что не лучше ли вам позвонить в полицию.
— Звоните сами! Мне нечего им сказать.
— Хотите, чтобы я это сделал?
Я резко повернулся и пристально посмотрел на него.
— Черт вас побери! — воскликнул я.— Неужели вы никак не можете успокоиться?
— Извините меня, мне очень жаль.
— Разумеется, вам жаль. Таким людям, как вы, всегда жаль, только слишком поздно.
Терри повернулся и пошел по коридору в комнату,
Я оделся и запер заднюю дверь дома. Когда я вошел в комнату, Терри спал там в кресле. Его голова склонилась набок, вся краска сошла с лица, тело обессилело. Вид у него был жалкий. Я потрогал его за плечо, и он медленно проснулся, словно возвращался из дальнего пути, оттуда, где он был во сне.
Убедившись, что он слушает меня, я сказал:
— Как быть с чемоданом? У меня в кладовой все еще лежит этот предмет из свиной кожи.
— Он пустой,— ответил Терри.— Кроме того, он слишком бросается в глаза.
— Без багажа вы еще больше будете бросаться в глаза.
Я зашел в кладовку и достал сверху его белый чемодан, а его ключи от машины запрятал наверху в щель. Затем я вытер чемодан и положил в него кое-что: новую пижаму, зубную пасту со своей запасной щеткой, крем для бритья, безопасную бритву с пачкой лезвий. Все вещи были новые, не помеченные, не бросающиеся в глаза, но, конечно, не такие изысканные, как его собственные. Еще я положил туда поллитровую бутылку бурбона в бумажной обертке, затем запер чемодан, оставил ключ в замке и принес Терри.
Потом я вывел свою машину, запер гараж и поднялся по лестнице, чтобы снова разбудить его. Я запер все остальное, и мы тронулись в путь.
Ехал я быстро, но не чересчур, чтобы не нарваться на штраф. По пути мы почти не разговаривали и не останавливались, чтобы поесть. Времени на это у нас не было ни минуты.
Границу мы пересекли, даже не заметив ее. Наверху на ветреном плоскогорье, где находился аэродром, я остановился возле аэровокзала и сидел в машине, пока Терри покупал билет. Пропеллер «ДС-3» уже медленно вращался для прогрева мотора. Пилот, высокий молодой бог в серой униформе, болтал с небольшой группой людей.
Возле меня остановился большой «паккард». Я вышел из машины и бросил взгляд на его номерной знак. Затем по пыльному гравию подошел к Терри.
— Все в порядке,— сообщил он.— Здесь мы распрощаемся.
Он протянул мне руку, я пожал ее. У него теперь был неплохой вид, только усталый, очень усталый.
Я вынул из машины чемодан из свиной кожи и поставил его на гравий. Терри мрачно посмотрел на него.
— Я же сказал, что не хочу его брать,— сказал он.
— В нем бутылка виски, Терри. Там еще пижама и прочие вещи. И все анонимные. Если не хотите брать, то хотя бы посмотрите! Или убирайтесь прочь!
— У меня есть причина,— упрямо возразил он.
— У меня тоже.
Вдруг Терри рассмеялся, подхватил чемодан и протянул мне свободную руку.
— Ну, хорошо, дорогой мой, вы уговорили меня. Если дело будет дрянь, то помните, что у вас руки свободны. Вы мне ничем не обязаны. Мы выпили вместе по нескольку бокальчиков и подружились. И я слишком много говорил о себе. Пять сотен я положил в вашу банку с кофе. Не смотрите на меня так зло!
— Лучше бы вы этого не делали.
— Я не дал вам даже половины своих денег.
— Всего хорошего, Терри!
Толстый парень с широким смуглым лицом вышел из дверей аэровокзала и сделал знак рукой,
— Поспешите, Терри! — сказал я.— Я знаю, что не вы ее убили, иначе меня бы не было здесь.
— Мне очень жаль, но в этом вы заблуждаетесь,— тихо проговорил он.— Теперь я не спеша пойду к самолету. У вас будет достаточно времени меня задержать.
Он ушел, я смотрел ему вслед. Парень в дверях аэровокзала ждал, не проявляя нетерпения. Это редко бывает у мексиканцев. Он наклонился, погладил рукой чемодан, затем отошел в сторону. Терри вошел в дверь и вскоре вышел с другой стороны, где стоял таможенник.
Потом он медленно пошел к трапу самолета. Там он постоял глядя на меня. Он не кивнул и не сделал никакого жеста, я тоже.
Затем он поднялся в самолет, и трап отъехал.
Глава 6
Обратный путь от Тихуаны был утомителен — длинный перегон по стране. Тихуана — это захолустнейшее местечко. Там не хотят ничего, кроме долларов. Парни робко подходят к вашей машине, смотрят на вас большими черными глазами и говорят:
— Мистер, дайте, пожалуйста, несколько центов!
А следующей фразой предлагают продать своих сестер. Тихуана не Мексика. Любой пограничный город — не более чем пограничный город. Точно так же как морское побережье —только морское побережье. А Сан-Диего? Красивейший порт в мире, но там ничего нет, кроме моря и нескольких рыболовных судов. Ночью это сказочная страна. Мертвая зыбь нежна, как старая дама, поющая церковные гимны. Но Марлоу следует ехать домой и считать свои ложки.
Я вернулся в два часа дня, и они уже поджидали меня в черном лимузине без опознавательных знаков и красного фонаря. На машине была только двойная антенна, но она бывает не только у полицейских. Я уже поднимался по лестнице, когда они вышли и начали рявкать — вдвоем, как всегда, одетые, как всегда, и спокойные, как всегда, воображая, что весь мир затих, напуганный их приказами.
— Вы Марлоу? Нам нужно с вами поговорить.
Парень мельком показал мне свою бляху. Он был седеющий блондин и имел неопрятный вид. Его коллега был высокого роста и приятной наружности — благовоспитанный мерзавец. У него были внимательные подстерегающие глаза, терпеливые и спокойные, холодно смотрящие свысока,— глаза полицейского. Они выдавались на выпускном параде в полицейской школе.
— Лейтенант-криминалист Грин из отдела по расследованию убийств,— представился первый.— Мой помощник Дейтон.
Я поднялся по лестнице и отпер дверь. Полицейские большого города не подают руки, это было бы слишком любезно.
Они сели в гостиной. Я открыл окна, и с улицы подул бриз. Грин приступил к разговору.
— Знаете ли вы некоего Терри Ленокса?
— Мы с ним иногда вместе выпивали. Он живет в Энсино, имеет деньги, женат. У него в доме я не бывал.
— Иногда выпивали,— сказал Грин.— Как часто это бывало?
— Когда как. Иногда раз в неделю, иногда раз в два месяца.
— Вы видели его жену?
— Один раз мельком, до того как они поженились.
— Когда и где вы его видели в последний раз?
Я взял трубку и набил ее. Грин наклонился, приблизившись ко мне. Высокий сидел позади, он достал блокнот и шариковую ручку.
— Теперь мне хотелось бы задать такой вопрос: о чем, собственно, идет речь? Но вы ответите: «Вопросы здесь задаем мы.»
— Итак, будете вы отвечать?
Я стал раскуривать трубку. Табак немного отсырел.
— У меня есть время,— сказал Грин,— но я его уже много потратил, ожидая вас. Итак, поживее, мистер! Вы знаете, кто мы, и знаете, что мы пришли сюда не для того, чтобы нагулять аппетит.
— Я просто стараюсь вспомнить,— ответил я.— Мы чаще всего заходили в бар «Виктор», реже в «Зеленый фонарь» и в «Быки и медведи» — это заведение позади «Стрип», оно имеет такой же строгий вид, как английский ресторан...
— Не стройте из себя дурака!
— А что, разве где-нибудь пожар?
Теперь подал голос Дейтон. Он у него был твердый, словно мне давали понять, что с ним шутки плохи.
— Отвечайте только на вопросы, Марлоу! Мы проводим обычное расследование. Больше вам ничего не нужно знать.
Может быть, я устал и поэтому легко возбуждался и немного чувствовал себя виноватым, но этого парня я возненавидел, совсем не зная его. Если бы я увидел его и .закусочной, в другом конце зала, мне бы сразу же захотелось дать ему в зубы.
— Оставьте вашу болтовню, приятели! — сказал я.— Оставьте ее для детского отдела полиции! Даже там над этим станут смеяться до смерти.
Грин хихикнул. Трудно было описать, как изменилось его лицо, но он стал выглядеть лет на десять старше и намного бессовестнее.