Менендец замолчал и уставился на меня веселыми черными глазами.
– Большое спасибо за то, что вы мне рассказали, – сказал я.
Вы понимаете шутки, Марлоу. Мы с Рэнди обсудили случившееся и пришли к выводу, что Терри погиб. Но он остался жив. Немцы схватили его и почти полтора года обрабатывали. Они неплохо его заштопали, но сильно избивали. Нам стоило больших денег разузнать о нем и еще больших его найти. Но после войны мы заработали на черной бирже уйму денег и могли на это пойти. Наполовину новое лицо, седые волосы и расшатанные нервы – вот что получил Терри, спасая нас. Там же, на Востоке, он начал пить, то и дело попадал в тюрьму и совершенно опустился. Что-то было у него на душе, но мы не знали что. Потом мы узнали, что он женился на этой богатой женщине и зажил на широкую ногу. Потом развелся с ней, потом помирился и снова на ней женился, а теперь она протянула ноги. Ни Рэнди, ни я ничего не могли для него сделать; он не желал ничего от нас принимать, кроме того места в Вегасе. И когда он попал в настоящую беду, то не обратился к нам, а пришел к такому ничтожеству, как вы. К парню, которого полицейские могут обработать, как им вздумается. А теперь и он протянул ноги, не попрощавшись с нами и не дав нам возможности отплатить ему. У меня есть связи в Мексике, воспользовавшись которыми он мог бы скрыться. Я мог оказать ему помощь быстрее, чем шулер передергивает карты. Но он обратился к вам, и это злит меня. К какому-то ничтожеству, которого может избить любой полицейский!
– Полицейские могут всякого избить. Что же вы хотите от меня? Что я должен сделать?
Просто бросить это дело, – ответил Менендец.
– Что именно бросить?
– Не создавать себе рекламы и бизнеса из дела Ленокса. Дело закончено и похоронено. Терри умер, и,(мы не хотим, чтобы ворошили эту историю. Парень и без того уже слишком сильно пострадал.
– Чувствительный мошенник! Это меня удивляет.
– Примите это к сведению, ничтожество! Зарубите себе на носу. Менди Менендец не обсуждает. То, что он говорит, должно быть сделано. Поищите себе другое дело, на котором можно заработать несколько долларов. Понятно?
Он встал, разговор был окончен. Он взял свои перчатки, они были из белоснежной свиной кожи и выглядели совершенно новыми. Шикарный парень, этот Менендец, притом очень энергичный.
– Никакой рекламы я себе не делаю, – заявил я.
И бизнеса не делаю. Мне это не нужно.
– Не обманывайте меня, Марлоу! Вы не только из-за нежных чувств просидели три дня за решеткой. Вы получили за это деньги. Не знаю от кого, но уже догадываюсь. Дело Ленокса закрыто и останется закрытым, если…
Он не закончил фразу.
– Если только Терри не мертв, – сказал я.
Его удивление было мимолетным.
– Я бы охотно согласился с вами, ничтожество, но он умер.
Я не стал возражать. Через секунду его лицо расплылось в усмешке.
– Тарзан на большом красном самокате, – сказал он, растягивая слова. – Упрямый козел. Будь доволен, что я сам к тебе пришел. К парню, работающему за гроши, с которым каждый обращается как хочет. Ни бизнеса, ни семьи, ни перспектив – совсем ничего. Ну, до свидания, ничтожество!
Я сидел молча, стиснув зубы, смотрел на его золотой портсигар, лежащий на письменном столе, и чувствовал себя старым и усталым. Затем медленно поднялся и взял портсигар.
– Вы забыли, – сказал я, выходя из-за письменного стола.
– У меня полдюжины таких, – небрежно ответил Менди.
Я подошел к нему и подал портсигар. Он взял его.
– А как насчет полдюжины вот таких? – спросил я и ударил его изо всех сил в живот.
Менди заскулил и согнулся, портсигар упал на пол.
Он отшатнулся к стене, и руки его судорожно подергивались. Мы стояли друг против друга. Я протянул руку и провел пальцем по его челюсти. Он не шевельнулся, потом с трудом выдавил улыбку на лице.
– Не думал я, что вы такой, – сказал он.
– В следующий раз захватите с собой пистолет! Или больше не называйте меня ничтожеством!
– У меня есть парень, который сопровождает меня с пистолетом.