Я набил свою неуклюжую трубку и раскурил ее.
– Да, я тоже так думаю, – сказал я. – Он был здоров. Просто его тяжело ранило на войне. Но он умер, и все кончено. Полагаю, вы пришли говорить не о нем.
Эйлин медленно покачала головой.
– Он был вашим другом, мистер Марлоу. Вы, должно быть, о нем высокого мнения. И мне думается, что вы человек с сильной волей.
Я примял в трубке табак и снова разжег ее. Я тянул время и продолжал разглядывать гостью.
– Послушайте, миссис Эд, – сказал я наконец, – мое хорошее мнение о нем ничего не значит. Проходят дни, и невероятные люди совершают невероятные преступления. Добрейшая старая дама отравляет всю семью. Благовоспитанные дети устраивают нападения со стрельбой. Директор банка с безупречным двадцатилетним стажем, оказывается, несколько лет совершает растраты. А талантливый, популярный и, видимо, счастливый автор романов напивается и доводит свою жену до больницы. Мы чертовски мало знаем своих лучших друзей и не можем предугадать, что они натворят спьяну.
Я ожидал, что она вспыхнет, но она только сжала губы и немного прищурилась.
– Говард Спенсер не должен был вам это рассказывать, – заметила она. – Это моя собственная вина – у меня не хватило ума держаться от него подальше. Теперь я поняла, что, имея мужа, который слишком много пьет, нельзя делать одного, а именно – пытаться не давать ему пить. Наверно, вы знаете это лучше меня.
– Иными словами, вам по-хорошему не удается его уговорить, – сказал я. – Если вам повезет и вы приложите много усилий, то иногда вам, может, удастся уговорить его, не делая себе и другим плохо. Но только если повезет.
Эйлин взяла свою чашку кофе. Руки у нее были чудесные, как и вся она.
– Говард сказал вам, что в этот раз он не разговаривал с мужем?
– Да, конечно.
– Он не сказал почему, так как сам этого не знал. Говард мне очень нравится, но он, как менеджер, привык все держать в своих руках. Он считает себя крупным организатором.
Я молчал и ждал. Наступила новая пауза. Эйлин быстро взглянула на меня и снова отвела взгляд, затем тихо сказала:
– Мой муж три дня назад пропал. Я не знаю, где он находится. Я пришла просить вас найти его и вернуть домой. О да, это случалось и раньше. Один раз он уехал на машине в Портленд, остановился там в отеле и вынужден был вызвать врача, чтобы тот помог ему прервать запой. Просто чудо, как ему удалось так далеко уехать без всяких осложнений. Он трое суток ничего не ел. В другой раз он был в турецкой бане в Лонг-Бич, в одном шведском домике, куда впускают избранных, А в последний раз он был в каком-то маленьком санатории, вероятно, с сомнительной репутацией. Это было недели три назад. Он не пожелал мне сказать, что это было за заведение и где оно находится, просто сообщил, что прошел курс лечения и выздоровел. Но он был бледный как покойник. Я мельком видела мужчину, который привез его домой. Высокий, в одежде ковбоя и со всеми атрибутами, как в кино, знаете. Он просто высадил Роджера у подъезда.
– Возможно, ваш муж был на летней даче, – предположил я. – Теперешние строители этих коровников тратят каждый заработанный цент на модную одежду. Женщины с ума сходят по ним.
Эйлин открыла сумку и достала из нее сложенную бумагу.
– Я захватила для вас чек на пятьсот долларов, мистер Марлоу. Это ваш гонорар.
Она положила сложенный чек на стол передо мной. Я не взял его.
– Зачем? – спросил я. – За три-четыре дня человек должен протрезвиться и вернуться домой. Может быть, так и будет? Или на этот раз есть основания думать иначе?
– Он не сможет дольше выдержать, мистер Марлоу. Это убьет его. Интервалы между запоями делаются все короче и короче. Я страшно боюсь. Это ненормально. Мы уже пять лет женаты. Роджер всегда много выпивал, но таким пьяницей не был. Что-то с ним неладное. Я хочу найти его. Сегодня я спала меньше часа.
– У вас есть соображения о причине его пьянства?
Фиалковые глаза твердо взглянули на меня. Сегодня у Эйлин был нежный, но не беспомощный вид. Она прикусила губу и покачала головой.
– Мужья иногда перестают любить своих жен – вот этого я и боюсь, – сказала она наконец.
– Я всего лишь дилетант-психолог, миссис Эд. Этого требует моя профессия. Но мне думается, что он, скорее, потерял любовь к своей писательской деятельности.
– Это, конечно, возможно, – согласилась она. – Думаю, что все писатели переживают подобную депрессию. Он, вероятно, не сможет закончить книгу, над которой теперь работает. Но дело совсем не в деньгах, какие он за нее не получит.