И вдруг дверь резко отворилась. Игорь испуганно повернулся, прикрывшись руками. В проёме двери стояли участковый милиционер и родители Марины. Где-то за их головами светилось смеющееся лицо самой Марины.
Мамаша-доцент начала было верещать: "Как ты посмел, негодяй!", - но участковый капитан сказал тихо и веско:
- Не надо криков. И комедию ломать тоже не надо.
Игорь смотрел на Марину. Он видел только её глаза. Глаза были злые, а лицо смеялось.
- Ну, что ж, молодой человек, всем всё ясно. Изнасилование. Свидетелей множество. Особо извращённым способом. Простыня в крови. С причинением тяжкого телесного повреждения. Инвалида ДЦП с детства в беспомощном состоянии. Инвалидки.
- Как ДЦП? Она же даун...- пробормотал Игорь.
- В медицинской карточке записано ДЦП.
- Она родилась с церебральным параличом, - крикнула доцент.
- Но юридически дееспособна! - крикнул доцент.
Игорь натянул трусы.
- Скоты. Всё подстроили.
- Это не важно. Протокол уже составлен. Только подписать.
- Не буду ничего подписывать. - Игорь натянул джинсы. - Идите к чёрту.
- Ещё оскорбление при задержании органа милиции.
- Пускай теперь жениться! - крикнула доцент.
- Пойдём к столу. Девушку не мыть. Надо вызвать криминалиста, чтобы взял гистологию на анализ. И с тебя тоже.
- Не надо никакой гистологии. Пусть женится! - крикнул доцент.
Игорь смотрел в глаза Марины.
- Зачем? Зачем?
Все уселись вокруг стола в центральной комнате. Участковый разложил перед собой исписанные бланки.
- Зачем?
Марина смеялась.
- Итак, всё готово. Свидетельские показания. Описание места происшествия. Показания потерпевшей.
- И её тоже?
- Тоже, тоже.
- Вы моего деда знаете?
- Знаю, знаю. Не пугай. А то вкачу пострашнее протокол.
Капитан пригнулся к столешнице и каменно посмотрел на Игоря.
- Срать я хотел на твоего деда, на его хивру, на всех вас, - он грохнул по столу ладонью. - Сто семнадцатая, часть первая: "Изнасилование, то есть половое сношение с применением физического насилия, угроз или с использованием беспомощного состояния потерпевшей наказывается лишением свободы на срок от трех до семи лет". А с нанесением физического повреждения - целку-то сломал! - до десяти! Максимум мы тебе обеспечим. А что с насильниками в зоне делают - знаешь? - орал, брызгая слюной прямо в лицо Игорю участковый. ╛- Пугать он меня будет дедом своим!
- Пускай женится!
- Тихо всем! Сидеть не двигаться! - крикнул капитан. - Я сказал.
Все замолчали.
- Сколько лет потерпевшей?
- Семнадцать.
- С половиной.
- Значит, часть вторая. Изнасилование несовершеннолетней - до пятнадцати лет.
Игорь молчал, уставившись в пол. В голове стучало. "Знак то был или не знак?"
- Но есть вариант. Вот заявление в ЗАГС. Потерпевшая уже подписала. Свадьба послезавтра. В семнадцать ноль-ноль. Последними. Сам включу марш Мендельсона.
Игорь поднял голову.
- Зачем это нужно было тебе? - спросил он Марину.
Марина прошипела сквозь сжатые зубы:
- Да скучно мне с тобой, урод! Ты же болван, каких свет не видел! Ты же не понимаешь ничего, дебил! Дивная парочка из вас получится! Один другого краше! Позови на крестины!
Она выскочила, хлопнув дверью.
- Бежать тебе некуда - объявим в розыск. Или хочешь в СИЗО посидеть до послезавтра? На три дня имею право задержать. Подписывай.
Игорь сидел, тупо глядя в пол. "Знак", - решил он.
- Подписывай! - повысил голос капитан.
- Капитан! Никогда ты не будешь майором...
- Подписывай!
Игорь подписал.
- Добро пожаловать в семью, сынок! Теперь снимай штаны.
- Зачем?
- Мазок возьму. А папашка будет фотографировать, чтоб на всякий случай. Ну? Быстро!
Игорь обнажился.
- С таким достоинством и пятнадцать лет проходить на зоне в петухах... Девка-то довольна была?
Игорь вышел за ворота. Марина стояла возле голубой "Лады-Самары". Рядом с ней стоял с перевязанной рукой Витя Колорадо и ухмылялся, пуская сигаретный дым. Жвачные недоростки толклись позади машины и с любопытством смотрели вслед Игорю.
Когда он вернулся домой, старый Лазарь ещё не ушёл на пасеку. Увидев внука, он полюбопытствовал:
- Кажись, всё? Прокинула?
- Хуже, дед. Дай твоего первача.
Сидя за поллитровкой и заедая крепкий спирт салом, Игорь рассказал всё в подробностях.
- Не знаю, при чём тут твой Витёк, но каким-то боком он при чём.
- Ай да, Колорадо! Не учёл я. Не оценил. Ах, какой шустрый!
Они ели и пили. Закусывали и снова пили.
- Говорил же тебе, не вынай!
- Ладно, дед. Теперь-то что?
- Пей, внучек! И запомни: правый дальний угол картошки. Повтори.
Игорь повторил, удивившись.
Появился Жорж Дантесов.
- Жора! - воскликну Лазарь. - Сколько тебя помню, ты ни одной выпивки не пропускал! Садись, коль пришёл. Будем рады по-соседски.
- ...а вижу свет ...орит, ...улькает что-то... не пол же ...оет на ночь ...ай, ...умаю, проведаю.
Дед налил ему полстакана.
- Я давно собираюсь у тебя спросить. Без обиды только. Ты чего так странно слова говоришь-разговариваешь?
- ...ак эта... лет ...ного тому... кобыла ...еня ...аданула.
Игорь заржал и ударил кулаком по столу.
- Вот за это мы и выпьем! За кобыл!
- ...елюсть сломала, ...елезки ставили - и тоже выпил.
Дед, вскинув двустволку, скоро ушёл, предупредив:
- Ты нынче не суйся никуда. Дома сиди.
Юра-Егор покивал, соглашаясь.
- Я, по всему, вернусь не скоро. Дверь запирай. Ему не давай.
Жора-Жорж отрицательно помахал пальцем.
- Утро вечера мудренее.
Когда кончили пить, Игорь не помнил - свалился пьян. Жорж покопался в буфете-горке и украл непочатую бутылку. Было бы две - украл бы обе. Не повезло. Только не повезло вдвойне - это была настойка на мухоморах. От ревматизма.
Утром дед сдал дежурство.
- Лазарь Львович, вы какой-то странный сегодня. Вы здоровы?
Но всегда вежливый Лазарь Львович в это утро вдруг оскалился и забормотал какие-то ругательства. Кому-то угрожал. Кого-то оскорблял. Директрисса, к примеру, оскорбилась, когда он произнёс: " Несись, блядь, вскачь, лихая кобылица!" Хлопнул дверью и ушёл.
- Ну, знаете ли... А куда это он направился? - воскликнула она, увидев в окно, как Лазарь Львович перелез через забор и пошёл напрямик к Вороничу Городищу.
Миновав его, дед спустился к Сороти и перешёл речку через мостик, о котором мало кто знал. По тропке он вышел на дорогу к деревне Ульяшки. Но до деревни он не дошёл, свернув к окраине Носово и выйдя прямо на пекарню. В ней работали три толстоногих бабы, жительницы Носово. Были довольны и за работу свою держались. В неопрятных халатах, присыпанные мукой, они рассказывали друг другу о видах на урожай помидоров и огурцов, у кого картошку потратил колорадский жук, у кого дочь "в городе уже четвёртого родила без мужа".
- Батюшки-святы, - спокойно произнесла одна, увидав деда с двустволкой за плечами в проёме двери. ╛- На охоту, что ль, собрался?
Дед взял с лотка горячую буханку и потребовал:
- Сгинь, сука, откушу кусок от морды, - развернулся и ушёл.
- Чё-то я, девки, не по́няла, - сказала старшая и поправила кистью руки волосы на лбу.
Они столпились в дверях, глядя вслед деду.