- Урам Гелленхази? – на всякий случай подтверждаю я. Он кивает. – Я Иштван Фаркаш.
- Здравствуйте, урам Фаркаш, - он жестом приглашает меня следовать за ним, - проходите, пожалуйста.
Кабинет обставлен просто, но со вкусом. Массивная мебель, не пафосный новодел, а настоящий довоенный антиквариат. Шкафы с папками. Потертые кресла с высокими спинками, тоже из имперских времен. На низком журнальном столике кофейный набор из потемневшего английского серебра. Единственная современная вещь в комнате – небольшой темно-серый ноутбук Dell на столе. Мне нравится стиль господина Гелленхази.
- Садитесь, пожалуйста, - он садится на свое место за столом, я занимаю кресло напротив. – Чем я могу быть вам полезен, урам Фаркаш?
- Можно просто Иштван, урам Гелленхази.
- Мне привычнее официальное обращение, простите.
- Хорошо, - я киваю. – Урам Гелленхази, как я говорил, я хотел бы поговорить с вами о том, что случилось несколько дней назад. Я имею в виду несчастье с вашим контрагентом - паном Анджеем Зелинским.
- Почему это интересует Прайс Вотерхауз? – перебивает он. Надо же, он провел подготовительную работу, выяснил кто я, точнее, кто мой носитель. Мне нравится обстоятельный подход.
- Вам известно, кто является заинтересованным покупателем в вашей сделке с Зелинским? – отвечаю я вопросом на вопрос.
- Да, группа Ауструми. Урам Зелинский мне рассказал. Но про вас он не упоминал. Равно как и не сообщил, почему группа Ауструми интересуется моим банком. Я, если честно, не самая вкусная рыба на рынке сейчас. Когда-то да, но не сейчас.
- Группа Ауструми наняла Анджея Зелинского и Вальтера Шнайдера, - я слежу за реакцией и не нахожу никаких эмоций во взгляде Шандора, - для того, чтобы организовать заключение сделки на самом высоком уровне качества. Все заинтересованы в том, чтобы к сделке не возникло никаких претензий ни сейчас, ни когда-либо в будущем. К сожалению, мне неизвестны причины интереса Ауструми именно к Эгрес Банку. Однако после убийства Анджея Зелинского у заказчиков возникли некоторые опасения, и они попросили нас, пока не официально, выступить дополнительной стороной сделки. Возможно, мы будем аудиторами сделки и будем проводить дью дилиженс, но пока что это не решено. Я здесь частично не официально, и говорю, скорее, от имени Ауструми и Вальтера Шнайдера, чем от имени Прайс Вотерхауз Куперс.
Я почти не соврал. Немного по-иному представил факты, но, в целом, всё так и есть. Ай да молодец, Гэбби. Шандор задумывается.
- И какая цель нашей неофициальной встречи? – он задумчиво потирает подбородок.
- Прежде чем соглашаться на полноценный аудит, с учетом обстоятельств, нам хотелось бы убедиться, что мы не влезаем во что-то криминальное. Вы понимаете, о чем я?
- Вы хотите знать, не я ли убил Зелинского?
Я молчу.
- Я не знаю, кто его убил, - он вздыхает. – Его убили на улице, недалеко отсюда, но на улице. Он вышел со встречи, пошел по Шонди в сторону парка. Может, хотел погулять… Был вечер, а здесь, несмотря на то, что район, в целом, тихий, всякое бывает вечерами. Наркоманы, знаете… Его застрелили прямо на улице, бумажник украли. Возможно, просто хотели ограбить. Скорее всего, это вообще не связано с Эгресом. Несчастное стечение обстоятельств.
- О чем вы договорились на встрече?
- Почти ни о чем. Это была уже вторая наша встреча. Мы подтвердили взаимную заинтересованность, обговорили рамки цены, обсудили юридические моменты, но ничего пока не решили.
- Вы не хотите продавать банк, урам Гелленхази?
- Почему же? Вполне. Мне жаль его продавать, я всё-таки двадцать лет с ним живу. Но я прекрасно понимаю, что со всей этой нашей политикой и состоянием экономики я долго не протяну. Конечно, я считаю, что потенциал у Эгрес Банка гораздо больше, чем мне за него предлагают. Но одно дело потенциал, а другое дело реальные деньги. Цена, которую предлагал Зелинский, меня вполне устраивала. Мы бы еще поторговались, для вида, да и поторгуемся, если Ауструми не отступит, но принципиально мы готовы. Передайте своим клиентам и руководителям, что банк чистый. Я всю жизнь старался не нарушать закон, пусть это было и непросто, порой. Видимо, поэтому я и сижу в этом маленьком офисе, а не в шикарном стеклянном небоскребе. Убийство Зелинского не имеет никакого отношения к банку, и я не вижу причин, по которым предложенная сделка, если она всё еще интересна Ауструми, не могла бы состояться. Пока их кто-нибудь еще не обогнал…
Он говорит убедительно. Мой опыт подсказывает, что он верит в то, что говорит. Но что-то меня смущает в его последней фразе. Что-то Шандор Гелленхази не договаривает. Есть другие претенденты на банк? Такой маленький банк внезапно вызывает интерес сразу нескольких реальных покупателей? Или это просто попытка поторопить сделку и набить цену?