И чего только люди не придумают.
Что-то из этого действительно имело место. Однако это было очень давно. Настолько давно, что даже я сам это почти позабыл, а память у меня почти идеальная.
Чуть больше ста лет назад я имел смелость не согласиться с решением моего Отца и моих братьев относительно будущего человечества. Мои братья употребили бы, правда, выражение «имел глупость» или «имел наглость», особенно Михаил, он у нас правильный во всём.
Если говорить коротко, то я всегда любил людей и старался им помогать. Естественно, меня совсем не вдохновляла перспектива гибели ста миллионов человек в общемировой бойне, которая формально началась выстрелом в Сараево, а фактически зародилась задолго до этого. Увы, мне не удалось предотвратить эту катастрофу полностью, однако вместо ста миллионов, с жизнью и с будущим расстались в пять раз меньше людей. Тоже колоссальная, страшная цифра, но лучше, чем могло быть.
Возможно, я чего-то не понимал в Его замысле. Возможно, Он был прав, а я не прав. Но масштаб катастрофы настолько поразил меня, что я просто не мог согласиться. Я не имел ни сил, ни глупости для того, чтобы восстать напрямую, но я сделал всё, что мог, чтобы уменьшить последствия.
Естественно, это не могло остаться незамеченным и безнаказанным.
Меня приговорили к ссылке на Землю на сто лет. Мой срок должен был бы закончиться пару лет назад, однако, я имел смелость (глупость, наглость) вновь воспротивиться воле моего Отца и братьев несколько десятилетий спустя в очередном великом замысле, приведшем к очередной глобальной катастрофе. Находясь среди людей, я стал лучше понимать их, и смог действительно сделать многое. Увы, слишком мало – пролившиеся реки крови хоть и не затопили всю планету, но навсегда изменили ее облик. Ну, хотя бы появление ядерного оружия у немцев мне удалось предотвратить – это было бы совершенным несчастьем.
Тем не менее, я снова был замечен и наказан. Плюс сто лет ссылки. Так что в Абсолют я вернусь не раньше чем через девяносто восемь лет. И то, если не совершу очередную смелость (глупость, наглость) и не получу еще сотню. Что, увы, вполне вероятно.
Мои способности на Земле сильно ограничены. Я, естественно, сохранил бессмертие, однако я не могу летать или мгновенно перемещаться с места на место, как другие архангелы. Не могу напрямую влиять на людей на расстоянии, не обладаю всезнанием или всемогуществом. И даже не могу материализовывать свое собственное тело, являясь людям во плоти.
Единственная «суперспособность», которая у меня есть (помимо бессмертия) – я могу вселяться в тела других людей. А вселившись, могу читать и немного подправлять память своего носителя и управлять его действиями, чувствуя всё, что чувствует мой носитель. Это, порой, довольно приятно, если речь идет, скажем, об алкоголе или оргазмах. Однако если моего носителя убивают, я по полной чувствую его боль, смерть и все связанные с этим ощущения. Поэтому, если гибель носителя неизбежна, я стараюсь покинуть его тело до момента его смерти.
Еще одним ограничением является то, что я не могу всё время скакать из одного носителя в другого. Максимум, два-три носителя подряд. Потом я устаю и просто не могу войти в нового носителя. Есть исключения. Скажем, в того носителя, в которого я уже заселялся, заново входить проще, но это частности.
Еще я могу в своем бестелесном состоянии проходить сквозь стены, но скорость моего передвижения значительно медленнее человеческой.
Вероятно, мои братья решили, что если уж так я люблю человечество, то пусть на своей шкуре полностью ощущу и прочувствую, что такое «быть человеком». Пусть узнаю людей во всех их проявлениях и грехах и окончательно разочаруюсь в них, как в тех, кто не идет ни в какое сравнение с ангелами и архангелами. Они ошиблись.
Да, я узнал людей гораздо лучше. Да, многое в них меня разочаровало. Но я не разочаровался в людях в целом. Меня поражало и восхищало, и поражает и восхищает до сих пор, как много люди смогли сделать, изобрести и сотворить со всеми их ограниченными способностями. Со всеми их страстями и страданиями. Со всеми их войнами и ненавистью. Насколько они прекрасны, несмотря ни на что, вопреки всему.