В то утро дети сидели неподвижно, опустив на колени руки, и каждому хотелось стать маленьким и незаметным. Мистер Нордхолт стоял перед классом. Дети хорошо знали его лицо, кроткое и строгое одновременно. Обычно его боялись только самые маленькие. Но сегодня он явно был чем-то сильно рассержен. Лицо его выражало такую ярость и негодование, что Лен даже струсил, встретившись с ним глазами, которые метали искры. Мистер Нордхолт был не один: присутствовали и мистер Глессер, и мистер Харкнис, а также мистер Клут с мистером Фенвэем. Они представляли собой закон и власть Пайперс Рана и восседали неподвижно, словно статуи. Взгляды их также метали громы и молнии.
– Потрудитесь-ка занять свое место, мистер Колтер, – изрек мистер Нордхолт.
Лен, не снимая пиджак и шарф, проскользнул на свое место в заднем ряду. Он сел, стараясь выглядеть маленьким и незаметным, удивляясь, что же, в конце концов, произошло, и со страхом думая о радио.
Заставил его очнуться голос мистера Нордхолта:
– Я гостил у сестры в Эндовере в течение трех недель. Раньше я никогда не закрывал на замок дверей своей комнаты, так как считал, что в Пайперс Ране нет воров.
Голос мистера Нордхолта дрогнул, и Лен понял: случилось что-то ужасно неприятное. Он поспешно восстановил в памяти события последних трех дней и убедился, что ничего дурного он не совершил.
– Дело в том, – продолжал мистер Нордхолт, – что кто-то побывал здесь за время моего отсутствия и похитил три книги.
Лен замер. Он вспомнил слова Исо: “Нам нужна книга”.
– Эти книги являются собственностью властей Пайперс Рана и были напечатаны еще до Разрушения, и поэтому они незаменимы. Нельзя допустить, чтобы книги оставались в руках несведущего человека. Я требую их возвращения.
Он отошел в сторону, вперед вышел мистер Харкнис. Невысокий, плотный, с кривыми от постоянного хождения за плугом ногами, хриплым и скрипучим голосом. Маленькими, непроницаемыми глазками он внимательно оглядел учеников, и в его взгляде было столько же расположения, сколько во взгляде гончей, идущей по следу.
– А сейчас, – сказал он, – я подойду к каждому и спрошу, кто взял книги. И предупреждаю: лжи я не потерплю.
И он, начав с левого угла, медленно двинулся вдоль скамеек. Лен с напряжением прислушивался, как однообразное “Не знаю, мистер Харкнис” все приближалось и приближалось. Он покрылся липким потом и, казалось, потерял дар речи. В конце концов, он ведь не знал наверняка, что это был Исо, а поэтому не солжет. А вообще-то, выглядеть виноватым, когда ничего не знаешь, – тоже своего рода ложь. Кроме того, если они внимательно осмотрят окрестности, то смогут обнаружить…
Харкнис указывал пальцем прямо на Лена, и глаза их встретились.
– Не знаю, – пробормотал Лен и поспешно добавил, – мистер Харкнис.
Казалось, все его переживания прозвучали в этих трех словах, но Харкнис пошел дальше. Закончив опрос, он сказал:
– Замечательно. Возможно, все вы говорили мне правду, возможно, нет. Это мы вскоре выясним. А пока я хочу сказать вам вот что: если вы увидите в руках человека книгу, которая ему явно не принадлежит, вы обязаны прийти ко мне, или к мистеру Нордхолту, или к мистеру Глессеру, или к мистеру Клуту независимо от того, кто этот человек. Передайте эти слова вашим родителям. Вы меня хорошо поняли?
– Да, мистер Харкнис.
– Помолимся. Господи, прости ошибку дитя неразумного, или мужа взрослого, нарушившего закон твой. Укажи душе его путь праведный, на который свернет он с пути своего, и заставь его принять наказание
По пути домой Лен не упустил возможности сделать длинный крюк через лес. Большую часть пути он бежал, чтобы сократить время своего отсутствия. Кое-где солнце уже растопило ледяной панцирь, покрывший деревья, но они все еще блестели так ярко, что глазам было больно. Когда Лен подошел к дуплистому дереву, он чувствовал смертельную усталость.
В дупле он нашел три книги, надежно завернутые в кусок парусины. Книга в темно-зеленом твердом переплете называлась “Элементарная физика”, другая, тонкая и коричневатая, – “Радиоактивность и нуклеотика: введение”. Третья была серого цвета и самой толстой – “История Соединенных Штатов Америки”. Дрожащими руками он перелистал все три книги, стараясь вобрать в себя их содержимое с первого взгляда, но ничего не смог понять: там было множество непонятных картинок и странных линий. То тут, то там виднелись отметки на полях: “В понедельник зачет” или “Прочитано до”.
Лен почувствовал незнакомое волнение. Ничто и никогда так не волновало его. Голова его кружилась и болела. Ему хотелось прочесть книги. Хотелось забрать их сейчас, сию минуту и никогда никому не отдавать. Хотелось вобрать их в себя до последней буквы, до последней картинки.