Старшие не случайно выбрали именно его. Они видят в нем потенциал! И он оправдает их надежды!
Он, Лыков, возвысится так высоко, как только может. А может быть и сам станет в будущем одним из Старших.
Мила и Настя сражались с нечеловеческой яростью и мощью, выпуская на волю всю разрушительную силу своих сверхспособностей. Воздух вокруг них буквально трещал от перенапряжения, когда сталкивались потоки энергии двух противниц.
Настя молниеносно металась по импровизированной арене, оставляя за собой лишь размытые искрящиеся контуры. Ее скорость была такова, что даже натренированный глаз едва успевал уловить ее перемещения. Время от времени она внезапно возникала рядом с Милой и наносила удар. Воздух вокруг Демидовой потрескивал от напряжения, когда миллионы вольт проходили сквозь ее тело.
— Щас получишь, дура рыжая! — рычала Настя, сверкая молниями в зрачках.
Но Мила вовремя укрепляла свой покров, отражая все атаки оппонентки. По поверхности покрова пробегали голубоватые разряды, безвредно рассеиваясь в воздухе.
Периодически Мила концентрировала энергию в ладонях и выпускала в Настю сгустки духовной силы, вынуждая ту прерывать атаку и уворачиваться.
— Иди к черту, наскипедаренная! Щас сама получишь! — орала в ответ Мила.
Они обе двигались с такой скоростью и ловкостью, что простому смертному их движения казались лишь размытыми пятнами. Вокруг девушек вихрем летели осколки разбитого ими асфальта, куски лавок, потрепанных сувениров и прочих объектов, попавшихся на их пути. Казалось, сам воздух вокруг них гудит от напряжения.
— Ты ожидаемо слаба, Пушкина! С такими жалкими умениями тебе не победить меня, великую княжну Демидову! — издевательски тянула Настя, на миг замерев напротив Милы.
— Не зазнавайся, Демидова! Я больше не жалкая Одаренная средней руки! И скоро ты будешь валяться у моих ног, умоляя о пощаде! — парировала Мила, гордо подняв подбородок.
— Да что ты?
— Да что я!
Их взгляды, полные огня и молний, на мгновение скрестились. А затем девушки вновь ринулись в бой, выпуская всю разрушительную мощь своих сверхспособностей. Их ауры — голубовато-мерцающая у Насти и золотая у Милы — слились в единый клубящийся вихрь, от которого содрогалось пространство. От столкновения их энергетических волн по земле шла вибрация, заставляя дрожать близлежащие здания и постройки.
— Чем выше задерешь нос, Наскипедаренная, тем больнее получишь по нему! Смирись, ты обречена! — пригрозила Мила. Она выставила вперед раскрытую ладонь, из которой вырвался огненный шар, — Я ни на миллиметр на подпущу тебя к князю!
— Ха! Мечтай, рыжая! Я всегда была и буду сильнее тебя! Скоро ты в этом убедишься! — расхохоталась Настя, молниеносно уклоняясь от атаки, — Я сокрушу тебя, а князь будет следующим!
Их битва продолжалась, окутывая всё вокруг хаосом разрушениями. Но ни одна не собиралась отступать. Каждая твердо знала — в этом поединке может быть лишь одна победительница.
— Серег, иди их успокой, — один из охранников, наблюдавших стычку, толкнул другого в бок.
— А че я-то сразу? — огрызнулся тот, — Сам иди. Я и отсюда покричать могу.
— Ну ты с девками всегда ладил.
— С нормальными девками, а это благородные княжны. Ну их к черту, я жить еще хочу.
Стало очевидно — Аномалия-клоун угрожала парку куда меньше, чем две разбушевавшиеся «спасительницы».
Несколько сотрудников службы безопасности парка развлечений осторожно приблизились к девушкам. Те продолжали яростно сражаться, не обращая никакого внимания на происходящее вокруг.
Охранники попытались привлечь их внимание:
— Эй, сударыни, умоляю, успокойтесь! Здесь небезопасно, в любой момент могут появиться новые Аномалии! Давайте прекратим эту бессмысленную драку!
Однако ни Мила, ни Настя даже не повернули головы в их сторону. Они продолжали с неистовой скоростью метать друг в друга энергетические разряды. Те с грохотом взрывались, ударяясь о защитные покровы соперниц. Девушки двигались с нечеловеческой ловкостью, продолжая кидать друг другу претензии вперемешку с молниями.
— Да остановитесь же, ради бога! Сейчас не время для ваших глупых разборок! — в отчаянии возопил начальник охраны, пытаясь хоть как-то пробиться сквозь грохот.
Но слова не достигали цели. Княжны были целиком и полностью поглощены лишь одним желанием — покарать ненавистную соперницу любой ценой.
Если бы прямо сейчас на парк обрушился Конец Света, весь мир поглотил огненный Апокалипсис, а небо раскололось надвое — даже и тогда Мила и Настя ничего бы не заметили.
— Что ж, Лыков, похоже, твой, казалось бы, безупречный план дал серьезный сбой, — ехидно протянула Димитриева, наблюдая за этим хаосом красным вороньим глазом своего пета, — Что ты теперь предпримешь, чтобы исправить ситуацию?
Лыков скрипнул зубами от злости, его пальцы сжались в кулаки. Он терпеть не мог признавать свои ошибки, особенно перед этой надменной женщиной, которая только и ждала момента, чтобы указать ему на промах.
— Все идет в полном соответствии с планом! — рявкнул Лыков в ответ, не сдержавшись. Вены пульсировали на его лице, — Это лишь незначительная задержка, я полностью контролирую ситуацию! Дайте мне пару секунд, я должен подготовиться.
— А, ну-ну. С любопытством понаблюдаю, — насмешливо произнесла ворона.
Вряд ли это была сама Димитриева. Скорее, она общалась с ним через подчиненного пета. Но от этого было не легче.
Клоун все еще лежал на земле абсолютно неподвижно после удара люстры. Казалось, он умер окончательно и бесповоротно. Гора из конфетти под ним значительно выросла.
Лыков с раздражением поскрежетал зубами и сдвинул челюсть на бок. Вены вспухли уже по всему его лицу. Он вдруг надул щёки, сжал губы в куриную гузку и чем-то плюнул в сторону Аномалии. Этим снарядом оказался один из его клыков, неестественно длинный для человека. Зуб вонзился глубоко в плоть чудовища, прямо в вену, на манер шприца.
По телу клоуна прошла судорога. Вроде бы мертвое тело заворочалось и застонало так, что у охранников встали дыбом волосы на затылках. Аномалия начала меняться на глазах, трансформироваться в нечто еще более чудовищное.
Его и без того огромное тело стало разрастаться, наращивая ещё более рельефные мускулы. Клоун поднялся в полный рост. Кажется, его и без того немаленький рост увеличился вдвое!
Кожа чудовища приобрела грязно-бурый, землистый оттенок, будто высохшая глина. Из ушей и широких ноздрей повалил густой едкий черный дым.
На лысом черепе клоуна начала прорастать какая-то странная костяная конструкция, напоминающая железнодорожные пути вместе с насыпью и шпалами. По этим путям вскоре заскрипел ржавый паровозик с облезлой красной краской, пыхтящий клубами едкого черного дыма.
Паровоз въехал клоуну в левое ухо, протарахтел по костяным рельсам, проезжая через череп хозяина насквозь. Выскочил уже из правого уха, оставляя за собой длинный шлейф едкого дыма.
Глаза самого чудовища зловеще засветились алым, из приоткрытой пасти повалил пар.
— Ихи-хи-хи! Я вернулся! Пора нести людям смех и веселье! — проревел клоун уже значительно более низким и неестественным, словно из преисподней, голосом, — Представление продолжается!
Он сжал огромные кулаки, на его бицепсах закопошились, зашевелились черные татуировки в виде клоунов-зомби. Они аплодировали своему хозяину, махали зазубренными ножами, дули в дуделки и всячески подбадривали его. Один тряс над головой бензопилой.
Лыков удовлетворенно кивнул.
— Что вы теперь скажете, сударыня Димитриева? — любезно поинтересовался он у вороны. В его голосе чувствовалась гордость за его творение.
— Я очень жалею, что у меня сейчас нет рук, — произнесла ворона таким спокойным голосом, что ее эмоции прочитать было невозможно.
— Чтобы мне поаплодировать?
— Чтобы, как говорит молодежь, пробить себе фейспалм… Хотя стоп, я ж могу вот так сделать, — ворона прикрыла крылом глаза и клюв, — Глаза б мои это не видели.