— О чём вы говорите? Я не понимаю. Какие-то загадки, тайны... Объяснитесь.
— Не сейчас. Когда вернусь. Если вернусь. Но если нет, если они всё же доберутся до меня, знайте: я начал с подлости, а кончил тем, что полюбил вас истинно. Простите меня, я докажу, что достоин вашего прощения, и не поминайте лихом...
X. открыл дверцу кареты и на ходу выпрыгнул.
Коляска с Катей и Варей подкатила к поляне, где стояла вторая коляска, в которой находились Александр и Рылеев. Рылеев выскочил, сделал знак кучеру, чтоб тот слез, помог Кате пересесть, и Александр с Катей, правя лошадьми, скрылся за поворотом. Рылеев жестом велел и второму кучеру сойти с облучка и занял его место.
— Мы скоро вернёмся, отдыхайте покамест, — сказал он обоим кучерам и тронул лошадей в другую сторону. Некоторое время он ехал молча, потом, когда вокруг никого не было, остановил лошадей и повернулся к Варе.
— Я рад с вами познакомиться, мадемуазель. Екатерина Михайловна лестно о вас отзывается, надеюсь, не зря, и я тоже, вслед за ней, смогу убедиться в ваших высоких достоинствах. Я хочу спросить вас вот о чём... Варвара Игнатьевна, да? — Варя кивнула. — Понимаете ли вы в полной мере, что, согласившись на близость с Екатериной Михайловной и на сопровождение её в поездке, вы взяли на себя большую ответственность? Не только в смысле заботы о человеке, который очень дорог Его величеству. Я не скрываю это от вас, да вы, верно, это уже и сами знаете, но я имею в виду иное... Вы будете подле неё, вы станете невольным свидетелем её жизни, возможно, её доверенным лицом, когда надо будет что-то передать мне или Его величеству. Вы будете, следовательно, приближены к особе Государя, к его частной жизни. К его тайне. И многие...
— Я понимаю, ваше превосходительство.
— И многие, очень многие дорого бы дали, чтобы знать то, что можете знать вы. И кто-то из этих многих может попытаться сделать это — дать дорого, — он в упор взглянул на неё, — вам, мадемуазель.
— О, что вы...
— Хорошо бы я ошибался, но лучше ошибиться в этом, чем в ином. Так вот, мадемуазель, готовы ли вы к тому, что это может произойти?
— Нет, я не думала даже об этом.
— Ну, а теперь, когда подумали? Уверены ли, что избежите соблазна или страха? Эти люди могут и пряником, и кнутом.
— Ноя так люблю Катю...
— Л коли поссоритесь с ней завтра?
— Что вы? Отчего же это?
— Отчего женщины ссорятся? Кто вас знает.
— Это невозможно. Да и потом, я предана не только ей, но и Его величеству, и преданность Государю никак не связана с моей привязанностью к Кате, хотя конечно же ещё более усиливается этим.
— Ну что ж, хорошо, коли так. Но уж если споткнётесь — не взыщите. В такой близости от престола, в какой вы оказались, всякие игры опасны, даже смертельны. Ошибок тут не прощают.
— Вы меня пугаете, ваше превосходительство.
— Теперь вот что. Если всё же кто-то станет говорить с вами, задавать вопросы, намекать на ваш долг... Вы сразу же — ко мне. Я всегда подле Его величества.
— Ну что вы, кому я нужна, я маленький человек.
— Я даже могу сказать вам, кому вы будете нужны в первую очередь. Третьему отделению. Так вы поняли — сразу ко мне.
— Поняла, ваше превосходительство.
— Меня звать Александром Михайловичем. Уж коли мы будем вблизи одной особы, давайте без церемоний, Варвара Игнатьевна.
— Хорошо, ваше пре... Александр Михайлович.
— Екатерина Михайловна сказала вам, когда вы едете?
— Сказала — послезавтра.
— Сказала — куда?
— Да. В Эмс.
— Нет. Вы едете в Ригу. Понятно? Для всех вы едете в Ригу.
Варя шла по улице к вилле «Петит Элизе». Поравнявшись с террасой кафе, она взглянула в конец улицы, где располагалась их вилла, и увидела, что там стоит экипаж императора. Она в нерешительности остановилась. За ней наблюдал сидевший за столиком кафе X. Но его нелегко было узнать — он был в штатском, сбрил усы и носил круглые очки.
— Он ещё там, — сказал X. Варе.
— Что? — вздрогнула она от неожиданности. — Вы мне?
— Я говорю, он ещё там. Вы, верно, рано вернулись. Присаживайтесь. Здесь неплохой кофе по-венски.
— А вы кто?
— Как видите, ваш соотечественник.
— Но я не имею чести...
— Здесь, вдали от дома, это не так важно. Садитесь, на нас смотрят.
Она настороженно присела.
— А что вам угодно?
— Того же, что и вам — видеть вашу приятельницу. Но мы оба пришли не вовремя.
— А вы что, знакомы с ней, чтобы надеяться, что она пожелает вас видеть?
— Да. Немного. Но достаточно, чтобы изложить дело, по которому я приехал.
— Ах, так у вас дело... Какого же свойства? Можете изложить мне, делами всё равно я занимаюсь.
— Да? Ну что ж, тем лучше. Речь идёт о железнодорожной концессии, в которой заинтересованы те люди, которые прислали меня сюда, и в которой, по их сведениям, заинтересованы и вы.
— Ах, вот что... Но там дело уже решённое.
— Не совсем. Договор ещё не заключён, и если мы сговоримся...
— То что тогда?
— Вы могли бы рассчитывать на комиссионные.
— И сколь велики бы они были?
— А сколь великими вы бы хотели их видеть?
— Вам это будет не по карману.
— Это не мой карман.
— А чей же, если не секрет?
— Ну вообще-то я имею полномочия открыть имя только вашей компаньонке.
— Но я же сказала: делами занимаюсь я. Она вообще от этого в стороне. Так кто?
— Господин фон Мекк, если вам что-то говорит это имя.
— Ах, он... Он всё же надеется. Надо же, не поленился послать вас сюда. Ему же сказали — нет.
— Но на каждое «нет» есть своё «но». Вопрос в цене.
— Ну что ж... Полтора миллиона.
— Ну знаете... Это нелепо, по меньшей мере.
— А во сколько господин Мекк оценивает «но»?
— У меня указания не подниматься выше семиста тысяч. Это крайний предел, но я сразу же его обозначаю, чтобы сэкономить ваше время.
— Об этом не может быть и речи. И передайте господину фон Мекку, чтобы он не рассчитывал на помощь министра. Мы уже знаем о его попытках, но он только подставит его под удар. Государь, — Варя многозначительно посмотрела в сторону виллы, — как вы догадываетесь, выберет не вашего покровителя.
— Я сам ничего не решаю, а лишь курьер. Я передам всё, что вы сказали. Как мне сообщить вам результат?
— Через моего брата, ротмистра Шебеко.
— Александр? Из кавалергардов?
— Вы знакомы? Тем лучше, — она поднялась, увидев, что карета отъехала от виллы.
— Я надеюсь, мы ещё увидимся.
— Я надеюсь — нет.
— Однако вы не очень любезны.
— У нас же деловое свидание.
— Это верно, но тем не менее оно доставило мне несомненное удовольствие, которое во многом скрасило его результат. К тому же мне почему-то кажется, что мы с вами ещё встретимся и по другому поводу, а я редко ошибаюсь.
— Значит, сегодня тот редкий случай...
Катя, стоя перед зеркалом, одевалась. Варя сбоку смотрела на неё.
— Так хорошо? — спросила Катя.
— По-моему, чудно. Я вот смотрю на тебя и думаю: сколько же мы тратим перед свиданием времени на одевание, чтобы потом снова всё это снять.
— Да ну тебя... Всегда у тебя какие-то повороты мыслей.
— А как же им не поворачиваться — мыслям, коль, говорят, в мозгу у нас сплошь извилины. Иначе им наружу и не выйти. Вот, кстати, ещё один поворот, совсем уж в другую сторону. Ты говорила с Государем о нашем деле?