Отец умел строить (наш дом, изящную мебель для мамы) и чинить: отчасти, полагаю, потому что у нас просто не было денег оплатить ремонт. Бедные люди развивают в себе больше навыков, чем богатые.
Моя нерасторопность служила предметом насмешек, особенно когда люди сравнивали меня с моим старшим братом, который, казалось, с рождения знал, что и как делается на нефтеочистительном заводе и хорошо уживался со взрослыми людьми. Моя лень, подкрепленная желанием оставаться в одиночестве, и полная неспособность делать хорошо хоть что-нибудь, кроме рисования, заставляли меня чувствовать себя не на своем месте. Моим первым шагом в стремлении обрести чувство собственного достоинства было участие в спортивных состязаниях. Но это чувство самоутверждения возникало только во время игры. Я, бывало, лежал без сна в постели, мечтая и строя планы, как добиться лучшей жизни, размышляя, как некоторые люди, владеющие большими домами, достигли успеха. Я не был удовлетворен и я хотел вырваться на волю.
Игра в орлянку казалась вполне разумным занятием, однако изготовление поддельных водительских удостоверений (5$ за каждое, свидетельства о рождении – по 20$) оплачивалось намного лучше. Мои, пусть и ограниченные, художественные таланты приносили больше денег и позволяли работать самостоятельно. К этому добавлялась еще и здоровая доза риска. Мне нравилось осознавать, что я делаю что-то такое, что рядовой человек не мог или не захотел бы делать и, конечно же, я не собирался находить удовлетворение в том нудном существовании своего отца, которое видел в то время.
Мой папа делал все по закону и следовал всем правилам – за одним исключением.
Когда наступал охотничий сезон, правила выбрасывались в окно. Мы убивали достаточно оленей, антилоп и лосей, чтобы прокормить наше семейство в течение года. Мы использовали одни и те же оленьи бирки или лицензии по три-четыре раза. Я узнал, когда речь идет о выживании, правила не соблюдаются: люди, даже такие, как мой родитель, должны идти на риск. Что мне больше всего нравилось в тех охотничьих экспедициях: сама охота или риск быть пойманным с излишками оленины, рыбы или другой дичи? Я часто задумывался об этом. И то, и другое было по-своему волнующе – так неоднозначно начиналась моя карьера спекулянта.
Действительно хорошие спекулянты любят острые ощущения, они ищут их, это что-то вроде интеллектуальной лихорадки.
Возможно, именно поэтому я любил после школы продавать газеты на улицах или рождественские открытки и садовые семена, обивая пороги и предлагая их каждому, чтобы заработать денег на карманные расходы. Я рисковал, никогда не зная, удастся ли продать, но я имел шанс сделать довольно приличные деньги только благодаря тому, что я там появился, потрепал языком и показал товар.
Я достаточно насмотрелся тяжелого труда, чтобы осознать, что совсем его не жажду. Подобно наездникам родео, я был слишком ленив, чтобы работать , и воспитан слишком честным, чтобы красть. Поэтому такие варианты, как поступление в колледж или запись на службу в ВМС после средней школы представлялись правильным направлением и именно к этому меня побуждали родители. Они всегда учили нас добиваться большего успеха, стремиться к более легкой жизни, а колледж был дверью в эту жизнь.
В 1962 году я спросил кого-то, что означает в газете список наиболее активных акций. Я моментально попался на крючок, услышав ответ: Ну, видишь, акции компании General Motors поднялись за день на 1 У пункта? Если бы ты купил их вчера, то сегодня получил бы 150$.
150$ за один день!
Ничего себе, это покруче, чем орлянка! В те годы 150$ было больше, чем зарабатывали за неделю парни на нефтеочистительном заводе. Дело это казалось легким, а выигрыши просто ошеломляющие. У меня было только два вопроса: как начать и где я был все это время? Между мной и тем, что казалось легкими деньгами, мгновенно возникло влечение!
Это влечение привело к самому большому изменению в моей судьбе, подвело меня к тому, над чем с 1962 года я начал упорно работать почти каждый день. В самом деле, единственное свободное от рынков время у меня было, когда я участвовал в выборах в Сенат Соединенных Штатов в 1978 и 1982 годах. За исключением этих двух кратких перерывов я провел в работе каждый день своей жизни, что – я просто уверен – порадовало бы моего отца. Правда, это никогда не походило на работу на нефтеочистительном заводе или там, где мне приходилось трудиться во время и после учебы в колледже.