— Симон, — промурлыкала она и игриво шлепнула его по заду. Симон подскочил как ошпаренный, резко повернулся и посмотрел на нее тревожными серыми глазами.
— Привет, Джемма.
Джемма провела двумя пальцами по его груди — так делала в фильме отца одна актриса. Симон окончательно перепугался. Как и все в Голливуде, он мечтал стать актером. Он согласился работать у Кира Хакорта, только чтобы быть поближе к великому человеку. Но его дочь втюрилась в него, а он был слишком молод, чтобы правильно повести себя в такой ситуации.
— Приглашаю на ланч, — сказала она. — Я угощаю, у меня открыты счета во многих ресторанах, так что выбирай. Будет тебе, Симон, ведь надо, чтобы тебя видели в нужных местах.
Симона раздирали противоречия. Она права, нужно, чтобы его видели. Но… Джемма почувствовала его колебания, и ей захотелось поцеловать его. Такой миляга. И невероятно привлекателен. Ничего удивительного, что она влюбилась в него с первого взгляда. Да и он тоже.
— Пошли, я ужасно есть хочу, — промурлыкала она, и Симон, поняв, что потерпел поражение, открыл ей заднюю дверцу машины.
— Давай-ка лучше возьмем «кадиллак», — заявила она и направилась к гаражу. Симон понимал, что ведет себя как последний дурак. Он не должен связываться с Джеммой Хакорт, ни в коем случае! Тем не менее он послушно пошел за ней к сверкающему белому «кадиллаку» с темными стеклами и всякими прибамбасами на пять тысяч долларов и открыл дверцу Джемме.
Когда они выехали на проселочную дорогу — Кир настоял, чтобы их дом находился в стороне от Голливуда, — она нажала кнопку, открыв дверцу встроенного бара.
— Остановись на минутку, Симон, и иди сюда. Я хочу с тобой выпить.
Симон неохотно остановил машину на пустынной дороге и с колотящимся сердцем залез на заднее сиденье. Он обреченно смотрел, как она нажала другую кнопку, и затемненное стекло отделило их от переднего сиденья. Никто из прохожих их теперь не мог увидеть.
— Вот так-то лучше. Уютнее. Не находишь? — проворковала Джемма и взглянула на него из-под ресниц. Или сейчас или никогда. Симон не сделает первого шага, не так воспитан.
Симон охнул, когда она протянула руку и просунула ее в штанину его свободных шортов. Потом провела ногтями по его уже возбудившемуся члену. Он снова подпрыгнул как ошпаренный.
— Джемма… Мисс Хакорт… а сколько вам лет?
Джемма засмеялась.
— Не волнуйся. У меня было уже много любовников, — легко соврала она и внезапно потянула вниз его шорты, протащив их по ягодицам и бросив под ноги. Потом одним пальцем зацепила эластичную резинку его трусов и просунула туда руку. Симон очень даже живописно застонал, потом сжал зубы.
— Я так и знал… — начал он, но тут она взяла его член в руку, и он беспомощно закрыл глаза.
— Что ты знал, Симон? — спросила Джемма. Сердце ее колотилось.
Тот лишь покачал головой. Казалось, все разумные мысли покинули его, но когда она потянула вниз его трусы, он сообразил приподняться с сиденья, чтобы ей было легче. Джемма уставилась на его великолепное тело, горло сжалось. Наконец-то! Она так давно мечтала о Симоне. Видела его каждый день, а теперь… наконец-то…
Она встала перед ним на колени и раздвинула ему ноги. Из подслушанного рассказала Синди Блайк она знала, как это все надо делать. Симон сжал губы, когда она принялась перекатывать его член в ладонях. Она завороженно наблюдала, как на его лбу выступили капельки пота. Она нежно отвела влажные темные волосы с его лба. Затем, без всякого предупреждения, вскочила ему на колени и подняла до пояса платье.
Его глаза расширились, когда она приняла его в себя и вскрикнула от резкой боли.
— Джемма! — прохрипел он в полном шоке.
— Заткнись, — огрызнулась она и принялась двигаться вверх-вниз, сначала медленно, осторожно, давая боли утихнуть, потом все быстрее. — Гмм, — пробормотала она через несколько минут, прерывисто дыша, — становится весьма… любопытно.
Симон сжимал и разжимал кулаки, пытаясь взять себя в руки. Он чувствовал себя последним подонком, потому что понимал, что маленькая дурочка лишь изображала из себя взрослую. Он сглотнул, потом снова застонал, поскольку она вдруг обнаружила в своем теле мускулы, о существовании которых даже не подозревала. Ярко-красные губы растянулись в почти мрачную усмешку, когда он начал мотать головой из стороны в сторону по кремовой коже сиденья. Она подскакивала и опускалась все резче, чувствуя, как глубоко в ней что-то назревает. Откинула голову и тоже застонала, ощутив первый в жизни оргазм. Она была в восторге от своей предприимчивости, рада, что стала женщиной. Она готова была поспорить на что угодно, что Бетани до сих пор еще девственница.