Она вытащила из него приглашение на ужин. Во время этого ужина при свечах она узнала о нем все, от неодобрительного отношения к выбору профессии его родителей, которые практически выставили сына из родного Сан-Франциско, до изматывающей душу работы в психиатрической лечебнице. Не в пример Уэйну Лайзу восхитило в нем то, что он предпочел трудный путь и не занялся более доходной частной практикой. Несколько наводящих вопросов принесли щедрые плоды: он никогда не состоял в браке, хотя голубым не был. В обществе он тоже практически не появлялся.
Себастьян, наконец заметив ее ухищрения, слегка прищурился.
— Если бы я не думал иначе, то решил, что меня допрашивают с пристрастием, — задумчиво и несколько обеспокоенно произнес он.
Лайза улыбнулась.
— Неплохо для разнообразия, верно? — мягко сказала она, сразу поняв, что он имеет в виду. — Поговорить с кем-нибудь о себе, вместо того, чтобы слушать других? — Она не отводила от него спокойного взгляда.
И когда она увидела по его изумленно расширившимся глазам, насколько необычно для него иметь возможность расслабиться в присутствии другого человека, то мгновенно решила, что должна его спасти. Спасти от самого себя. Он слишком хорош, чтобы позволить ему и дальше заниматься саморазрушением. Кроме того, он был ей нужен.
После развода Лайза даже в мыслях не держала, чтобы завести еще какого-нибудь мужчину. Теперь, разок заглянув в его глаза, она передумала. Мысль была приятной. Лайза слишком давно крутилась в этом мире, чтобы пугаться. Да и опасаться должен Себастьян!
Теперь она находилась в его квартире, куда напросилась при первом же свидании и с тех пор приходила регулярно. После первой встречи она уговорила его покататься на катере по Темзе и попробовать подняться в воздух на воздушном шаре. За несколько коротких недель они довольно много времени провели вместе, и Лайза сразу дала ему ясно понять, что в услугах психотерапевта не нуждается. Проблем у нее нет. Она одинока, квартира есть, работа тоже. Вся жизнь — сплошное удовольствие. Как психиатр Себастьян Тил ей без надобности. Но в качестве возможного любовника, супруга и духовного друга он ей вполне подходит. Она сделала все возможное, чтобы эта истина дошла до него.
— Кто звонил? — спросила она, ощущая в нем перемену и, как обычно, испытывая любопытство. Она заметила, что он замер — явный признак тревоги.
— Никто. Всего лишь, — пожал плечами Себастьян, — частный пациент.
— Не знала, что у тебя есть частные пациенты.
Себастьян улыбнулся. То была странная, усталая улыбка.
— Их и нет. С Уэйном… все иначе.
По непонятной причине по спине Лайзы пробежали холодные мурашки. Но будучи женщиной разумной, она отбросила прочь неприятное чувство и медленно пошла к нему, с удовольствием отмечая, как потеплели его глаза.
— Почему бы нам… не поиграть в шахматы? — спросила она и быстро достала из шкафа старую шахматную доску Себа.
Себастьян расхохотался. Лайза была… Лайзой. Он так до сих пор в ней и не разобрался. Он был достаточно умудрен, чтобы понять, когда женщина начинает за ним охотиться. Но она пока ни разу не попыталась затащить его в свою постель, а он был так Неуверен в себе, что не пытался затащить ее в свою. Кроме того, он был заинтригован. Лайза обладала сильным характером, была независимой и внезапной. Как раз такой, какая ему нужна.
Он это знал.
Она тоже это знала.
К ужину Уэйн переоделся. Эту привычку он перенял у Сильвии, которая на этот раз надела синее, но столь же бесформенное платье. Он сидел напротив нее и без всякого интереса и удовольствия пил коньяк. Она нервно положила ногу на ногу и взглянула на часы. Она всегда радовалась, когда приезжал Себастьян, потому что он один из всех ее знакомых обладал способностью заставить ее чувствовать себя совершенно спокойно. Он также был шафером и единственным гостем Уэйна на их свадьбе.
Разумеется, она сразу разглядела холодность Уэйна. Ее отец стал его жертвой. Были люди, которые считали их брак дурным тоном, особенно когда отец умер вскоре после потери своего дела. Но как она могла объяснить своим знакомым, какой темной, завораживающей силой обладает Уэйн? Как могла признаться в обществе, что он полностью подавил ее? Заставил лезть из кожи вон, чтобы угодить ему, трепетать при одной мысли о нем?
Она нутром чувствовала, что Себастьян ее не осуждает. И теперь она ждала его визитов едва ли не с большим нетерпением, чем ее муж, хотя и понимала, что должна быть осторожной. Тот патологически ревновал друга, и она вскоре научилась скрывать свою симпатию к Себастьяну, инстинктивно понимая, что, если муж догадается, Себастьян уже никогда больше не появится в их доме. Она знала, что он и Уэйн иногда ужинают вместе в Лондоне, и порой задумывалась, не изучает ли Себастьян Уэйна тайком. Они так охотно беседовали, гуляли по саду, сблизив головы, не замечая ничего вокруг.