Грегори взял еще один кусок и впился в него зубами:
— Такая пища того стоит.
Она рассмеялась:
— Я рада, что ты так думаешь.
Он замер, взгляд его приобрел глубину и серьезность:
— Правда?
Вопрос был произнесен тихим голосом, но в тоне прозвучало нечто такое, что заставило ее напрячься.
Лицо ее приобрело непроницаемое выражение, улыбка померкла.
Какие нежные губы, какое ранимое сердце! Ему вдруг нестерпимо захотелось хорошенько съездить кулаком по физиономии ее бывшего мужа за то, что тот с ней сделал. Немногое из того, что он узнал об этом типе от Питера, разгневало его не на шутку.
Между ними повисло неловкое молчание, и Грегори стал есть медленнее, заметив, что она отодвинула свою тарелку. Он прекрасно видел, какое усилие прилагает Флоренс, чтобы направить разговор в безопасное русло.
— Поездка в Мельбурн прошла удачно?
— Да. В начале следующей недели мне предстоят еще кое-какие деловые переговоры здесь, в Веллингтоне. А затем я лечу в Брисбен, Кэрнс, Порт Дуглас, снова в Брисбен и на Золотое побережье.
Обычная беседа. Она была необходима, чтобы убить молчание и унять нарастающее в ней чувство тревоги.
— Затем ты возвратишься в Нью-Йорк.
— Да.
Чем можно было объяснить острую боль, внезапно пронзившую ее сердце, и ощущение грядущей потери? Что с ней происходит? В ее жизни не было места для Грегори Донлана, а в его, судя по всему, для нее. Их разделяли континенты. Кроме того, физическое влечение — это далеко не единственное, что накрепко соединяет судьбы людей. Боже, от одной только мысли о возможности интимных отношений с подобным мужчиной кровь закипала у нее в венах.
Можно надолго потерять покой, представив себе стройное мускулистое тело Грегори обнаженным, пылающим страстью на пике возбуждения. Вообразив прикосновение его губ, пальцев, ласкающих ее грудь…
Неужели он причинял бы ей такую же боль, как и Ролстон? Заботился бы только о собственном наслаждении, не задумываясь о ней самой? Жестоко мучил своими извращенными желаниями?..
Она не сомневалась, что Грегори — опытный и умелый любовник. Свободный, чувственный и уверенный в себе мужчина, который обладает интуитивным знанием, как доставить удовольствие женщине.
Чем можно объяснить, что в глубине души она так жаждет проверить, насколько верны ее догадки? Мечтает тайно поддаться этому соблазну, не думая о последствиях. Вместе с этим удивительным человеком пройти путь наслаждения к вершинам страсти, испытать потрясение оргазма, а затем долго лежать рядом с ним, впитывая томное и нежное прикосновение его пальцев и губ к своей коже, плавясь в неге расслабленности, которая приходит только после бурного любовного акта.
— Пицца удалась?
Голос Анджело вывел ее из оцепенения и вернул к реальности. Ей понадобилась пара секунд, чтобы собраться с мыслями и выдавить из себя улыбку.
— Превосходная, как всегда, — заверила она, избегая его проницательного взгляда. Нужно было еще немного времени, чтобы заставить себя взглянуть на Грегори.
— Принести тебе кофе? Чай?
— Чай, — выбрала Флоренс. Сегодня ночью ей необходимо выспаться.
— И мне тоже, — прибавил Грегори, протянув руку за бумажником.
— Я плачу, — настояла Флоренс и достала из сумочки банкноту.
— Не бери у него ничего! — решительно обратилась она к Анджело, который рассмеялся и убрал руки за спину.
— А что, если я тоже откажусь? — Он наклонился к Флоренс. — Сегодняшний вечер за счет заведения. Во имя старой дружбы.
Он повернул голову к Грегори и строго взглянул на него:
— Берегите ее!
— Не беспокойтесь на этот счет, — произнес тот мягко, но уверенно, чем заслужил молчаливое одобрение Анджело.
Прибыл превосходный цейлонский чай, который итальянец приберегал для особых случаев. Флоренс пила его с нескрываемым удовольствием.
— Ты часто здесь бываешь?
— Не очень.
Ей нравились его руки, их форма, таящаяся в них сила. Дрожь пробежала у нее по спине от воспоминания, как они прикасались к ее волосам и шее за секунду до того, как соединились их губы. Волшебство! Он знал, как надо действовать, чтобы женское сердце растаяло.
— Я отвезу тебя в отель, — предложила Флоренс, после того как они попрощались с Анджело и вышли на улицу.
Было еще светло, но небо уже приобрело мрачный сумеречный оттенок. Скоро зажгут фонари, и на улицу выйдут поклонники ночного образа жизни.