– А теперь, сеньора, вы побежите, – раздался у нее за спиной голос мексиканки.
Медленно повернувшись к ней, Карен окинула Марсе-лину насмешливым взглядом. Затем посмотрела в сторону гор и вновь взглянула на молоденькую мексиканку. Ветер трепал юбки Марселины. На ее смуглых худеньких плечах остались следы страстного соития с Джако, на шее висела украденная камея. Карен вдруг в мельчайших подробностях припомнились все события, начиная с того дня, когда она приехала в Техас, и заканчивая мгновением, когда дуло пистолета Марселины уткнулось ей в грудь. Сломанный нож остался в хижине, но отсутствие оружия не беспокоило ее. К тому же ока сомневалась, что сумеет воспользоваться ножом и ударить им Марселину или Джако. Но если она твердо решит, что не сможет отобрать чужую жизнь, то, возможно, отдаст свою. Конечно, она не собиралась сдаваться без боя, но… Карен презрительно посмотрела на пистолет.
– Это тот самый пистолет, которым ты убила Эмилио? – спросила она.
Марселина побледнела.
– Нет! Я… Я не… То есть, ты хочешь сказать… Он что, умер? – пролепетала она. – Пистолет… – Взяв себя в руки, Марселина выпрямилась, не желая унижаться перед американкой. – Я думала только ранить его, но пистолет…
– Ты убила его, – холодно произнесла Карен. – Он умер в страшных муках после двух недель страданий. Перед смертью он шептал твое имя.
– Прекрати! – закричала мексиканка.
– Я помню, как он заигрывал с тобой и смотрел, как ты танцуешь, – не моргнув глазом продолжала Карен. – Думаю, он любил тебя. Его смерть на твоей совести.
– Прекрати! Я не хотела этого. И я не уверена, что он умер.
– Ты отлично понимаешь, что я говорю правду.
– Замолчи! – выкрикнула Марселина. – Джако – мой любовник. Он бы сказал мне…
«Вот оно! – мелькнуло в голове у Карен. – Вот он, ключ! Господи, почему я не подумала об этом раньше!» Карен постаралась взять себя в руки и обдумать свой план.
– Джако не очень-то подходящий для тебя мужчина, – презрительно промолвила она.
– Но я его женщина! – взвизгнула Марселина. – И когда он станет президентом, я буду его сеньорой – женой и любовницей! А теперь ты пришла к нам… – Ее тон изменился: вместо крика из ее горла прорывалось шипение змеи. – Сначала ты заявилась на ранчо с сеньором Вэнсом, а теперь тебя принесло сюда. Только здесь все иначе! Поняла? Это я взяла твои украшения, давно взяла. Сначала украшения, а теперь возьму и твою жизнь.
– Если Джако любит тебя, то почему ты переживаешь из-за меня? – пожала плечами Карен.
– Я его женщина, – шипела Марселина. Впрочем, в ее голосе теперь слышалось сомнение, словно она не была уверена в истинности своих слов и хотела убедить самое себя.
– Так почему же ты боишься?
– Потому что… потому что ты умеешь колдовать.
– Чепуха!
– Ты обладаешь способностью… проникать в мысли мужчины и крутить им как хочешь. И хватит болтать! Беги! Немедленно.
– Нет.
Дуло пистолета уткнулось в грудь Карен.
– Беги! – громко закричала Марселина, и эхо в горах повторило ее крик.
– Нет, никуда я не побегу. Если ты хочешь убить меня, то пристрели меня прямо здесь, а потом объяснишь Джако, почему ты это сделала, – проговорила Карен.
Лицо Марселины почернело от злости, но в глазах ее не было уверенности, и она опустила их, не в силах вынести спокойного взгляда Карен.
– Ты… ты – злодейка! – выкрикнула она, но рука с револьвером дрогнула и опустилась.
Понимая, что ставит на кон свою жизнь, Карен бросилась в словесную атаку, используя оружие, с которым всегда выходила победительницей.
– Злодейка? – переспросила она. – Я? Неужели это я открыла потайную калитку и предала собственных друзей? Или это я в ответе за смерть всех, кто погиб на ранчо? Эмилио… Бразоса… Всех остальных? Но не я предала тех, кто меня любил, не я отдала их на растерзание такому человеку, как Джако. Человеку, убившему твою мать!
Широко распахнув и без того огромные глаза, Марселина растерянно отступила назад.
– Не говори этого, – в ужасе прошептала она, пораженная страшной новостью.
– Это правда, – пожала плечами Карен. – Только посмотри мне в глаза, и ты поймешь, что я говорю правду. Марайя лежит на горе вместе с Элизабет и детьми Паксто-нов. Но Джако, разумеется, не сказал тебе об этом. Убийца твоей матери не захотел сказать тебе правду. Но я была там. Я потеряла собственного ребенка. Он родился мертвым во время подлого нападения бандитов. Знай, я видела собственными глазами, как Джако застрелил ее. Увы, Марайя мертва. – Марселина едва стояла на ногах; ее губы дрожали. Карен чувствовала, что одержала победу, но решила добить Марселину последним «выстрелом». – Да, Марайя мертва, – повторила она. – И убита собственным сыном.
Наступила такая тишина, что стало слышно, как бьются сердца двух женщин. Лицо Марселины побелело как бумага.
– Что?.. – хриплым шепотом переспросила она. – Что?..
– Да, ее убил Джако, ее собственный сын, – сказала Карен. – Тру – его отец. Он сам рассказал мне об этом. Так что: Джако – брат Вэнса, а значит, и твой брат. Приглядись к нему повнимательнее, и ты узнаешь то, что сам он знает давно.
Марселина едва стояла на ногах. Пистолет упал на песок. Всхлипнув, она зажала рот руками, словно пыталась избавиться от тошноты. Джако убил ее мать. Джако был ее любовником., ее собственный брат, а она… Застонав и согнувшись под тяжестью собственного греха, Марселина развернулась и побежала прочь вдоль реки и вскоре скрылась за мескитовой рощей.
Карен вздохнула, ей казалось, что последняя сцена лишила ее всяких сил. Марселина… Бедняжка Марселина… Слова Карен потрясли ее до глубины души, и вдруг Карен подумала, что перегнула палку, ей даже стало стыдно за то, что она была так жестока с мексиканкой. Разрушительная сила слов так же смертоносна, как и сила выстрела. Разве у Марселины не было много общего с Бодайном? Карен печально покачала головой. Неважно, что сделала Марселина, – сейчас она заслуживала сострадания, вот только… Пистолет! Он лежал совсем рядом, на песке, там, где Марселина выронила его. Сейчас!.. Сейчас же!.. Быстро оглядевшись по сторонам и убедившись в том, что никто ее не видит, Карен подбежала к пистолету, но когда она дотронулась до него, пистолет неожиданно выстрелил и, дымясь, отлетел в сторону. Тут же из-за зарослей мескитовых деревьев показался Аркадио, державший на изготовку ружье.
– А девочка-то наша до чего беспечна, а? Решимость Карен исчезла, едва она увидела перед собой дуло ружья.
– Я все спрашиваю себя: зачем она это сделала?
– Тебе этого не узнать, – бросила Карен. Рассмеявшись, Аркадио поднял пистолет и засунул его за ремень.
– Пойдем. Эта история позабавит Джако. Непременно расскажу.
– Ты ничего ему не скажешь, – перебила его Карен. – А если сделаешь это, я скажу Джако, что ты заставил меня…
Аркадио задумался и нервно облизал губы.
– Он не поверит тебе, – неуверенно пробормотал он. Настала очередь Карен улыбнуться.
– Да что ты? – И, не обращая больше внимания на бандита, Карен пошла вверх по тропинке, ведуидей к площади.
Аркадио мрачно смотрел ей вслед. Если бы он мог узнать, что тут произошло. Стерва… Да, ее он боялся. И вдруг удачная мысль пришла в голову Аркадио. Марселины он не боялся, и когда Джако уедет в следующий раз, он у нее все выведает. Они с Марселиной станут союзниками. Довольно ухмыльнувшись, Аркадио поспешил вслед за сеньорой, чтобы сопроводить ее в заключение.
Тени спускались с высоких гор, наступали на скалистые склоны, укутывали в прохладное покрывало иссушенную землю. Мануэль, вообразивший себя настоящим солдатом, ловко перебросил ружье из одной руки в другую и прислонился к грязной кирпичной стене. Карен посматривала на него через дверь, моля Бога о том, чтобы Мануэль задремал до прихода Джако. Она все еще надеялась на то, что сумеет воспользоваться мгновением и… но и эта надежда погасла, когда она увидела одинокого всадника, въехавшего в деревню. Джако вернулся. Карен слышала пение и громкий голос бандитов из харчевни. Всадник остановил коня, прислушался к шуму, спешился. Зайдя в харчевню, он тут же пропал в неясном свете фонарей. Время уходило… Сначала он выпьет с друзьями, а потом направится к ней. Карен попятилась. Когда ее ноги наткнулись на спинку кровати, она села, глядя на залитую лунным светом дверь, и стала ждать.