Заметив бледность брата, Амелия подошла к племянникам в надежде немного утихомирить их.
- Шон, Сьюзан, хватит мучить дядю Себастьяна. Вы ведете себя просто ужасно. Что он подумает о вас? Так вы будете вести себя на прогулке? Если да, то нам с мамой нужно серьезно подумать над тем, стоит ли вообще идти гулять.
- Но, тетя Мелли, - захныкала Сьюзан, взглянув на Амелию. У неё мгновенно повлажнели глаза, и задрожала нижняя губа. - Вы же обещали…
- Да и Бонни нужно прогулять, - не менеё расстроено добавил Шон, встав рядом с сестрой.
Себастьян выпрямился и вошёл в комнату, понимая, что у него уже нет другого выбора.
- Амелия, - заговорил он мягким, но решительным голосом. - Я пойду с вами на прогулку.
Дети завизжали от восторга и повернулись к нему.
- О, дядя Себастьян, спасибо, - выдохнул Шон.
- Вы не пожалеёте об этом, обещаю, - поклялась Сьюзан.
Себастьян посмотрел на эти маленькие существа и вдруг понял, что как раз пожалеёт.
И очень скоро.
***
Тёплый ветерок колыхал листья деревьев. В небе ярко сияло солнце, лаская своими лучами сочную зеленую траву. Вокруг стояла блаженная и умиротворz.ofz тишина.
Тори поправила шляпку и крепче прижала к себе корзину, в которую бабушка Ада сложила две баночки любимого Тори клубничного варенья и небольшой мешочек с миндалем. Тори всё пыталась вспомнить, кто же из её домочадцев любит миндаль, но так и не смогла понять, кому они были предназначены. В любом случае Алекс будет рада этим дарам, и уж лучше пусть она начнет любить миндаль, иначе подарок придется отдать миссис Уолбег, которая найдёт ему болеё подходящеё применение на кухне.
Покачав головой, Тори вышла на залитую солнечными лучами поляну, посередине которой стоял большой толстый дуб, у которого сбегались три дороги, ведущие в Клифтон-холл, Чейн-Кросс и… в Ромней. Тори остановилась у дуба, приложив ладонь к груди и чувствуя при этом, как медленно сжимается сердце. У Ады, у этой милой безобидной старушки она на время позабыла о своих переживаниях, но стоило увидеть дорогу в Ромней, как давняя боль снова дала о себе знать. Тори на секунду прикрыла глаза. Думает ли он о ней? Где он сейчас? Как скоро и где она могла бы увидеть его?
Гневно сжав руку, она резко открыла глаза. Не следовало ей думать об этом. Думать о нём. И хвататься за то, чего не существует больше. Где бы он ни был, чем бы ни занимался, ему, несомненно, было лучше, чем ей.
Развернувшись, чтобы уйти, Тори вдруг заметила в кустах недалеко от дуба что-то блестящеё. Она шагнула туда, чтобы разглядеть поближе находку, и перешагнула через толстые корни, выпирающие из-под земли. И внезапно её внимание привлек громкий лай, который с невероятной скоростью приближался. Тори резко развернулась, чтобы посмотреть, кто вознамерился напасть на неё. Однако правая нога её застряла в корнях векового дуба, лодыжку пронзила острая боль. Тори не успела даже вскрикнуть. Она лишь успела заметить летевшеё на неё лохматое чудовище, которое прыгнуло и повалило её на землю.
Корзина упала и покатилась в сторону. На грудь давили сильные лапы пса, который радостно уткнулся мокрой мордой ей в лицо и стал лизать щеки, не позволяя при этом ни дышать, ни шевелиться. Падение было таким стремительным и тяжелым, что Тори ударилась спиной о выпирающие корни дуба, испустив весь воздух из легких.
Пару секунд она пребывала в шоковом оцепенении, но когда сознание стало возвращаться, Тори тут же почувствовала раздирающую боль в спине и в лодыжке. Ей вдруг стало так плохо, что закружилась голова, и потемнело в глазах. Это была словно последняя капля в чашу её страданий, и Тори с трудом удалось сдержать слёзы.
И в этот момент недалеко от неё раздался очень знакомый голос.
- Бонни! - позвал пса Шон. - Ты куда убежал? Кого ты там увидел?
- Что на этот раз натворил твой пёс? - недовольно спросила Сьюзан.
- Я разберусь, - резко заявил Себастьян, сетуя на свою уступчивость, и направился к Бонни, хвост которого торчал из-за большого толстого дуба.
Вот что значит идти на прогулку с неуправляемыми детьми и с диким животным, на которого нет управы.
Обогнув дуб, Себастьян хотел было подойти к псу, но едва увидел, кого тот завалил на землю, вернеё на угрожающе выпирающие корни дуба, как похолодел от ужаса и застыл, не в силах ни дышать, ни тем болеё шевелиться.
- Вики! - выдохнул он изумленно.
Услышав голоса, Тори попыталась увернуться от Бонни, чтобы посмотреть на того, кто стоит рядом с ней. Она замерла, позабыв и о боли, и о своем падении, и об остальном мире.
Хоть в это верилось с трудом, но рядом с ней стоял сам Себастьян!
Тори показалось, что время остановилось, потому что остановилось и её сердце. Меньше всего на свете она ожидала увидеть здесь его, да ещё в такой унизительный для себя уязвимый момент.
Тори медленно моргнула, но видение не исчез. Это было не видение, а живой человек из плоти и крови, и он продолжал стоять рядом и смотреть на неё так же изумлённо, как и она. Тори не могла отвести от него своего тоскливого взгляда. Господи, как давно она хотела увидеть это дорогое лицо, этот до боли родной облик!
Она не видела его целых пять долгих, холодных лет. Она увидела его две недели назад, когда он неожиданно постучался в её дверь. Но в прошлый раз ей не удалось как следует разглядеть его.
Тори вдруг поразило то, как сильно он изменился за эти пять лет. Лицо стало непроницаемым и суровым, черты резкими, между бровей залегла глубокая морщинка, словно он не переставал хмуриться. Почти как сейчас.
Но его глаза!
Эти обожаемые, глубоко посаженные зелёные глаза смотрели на неё по-прежнему с такой нежностью и теплотой, что сжималась душа.
- Господи, Бонни, что ты натворил? - голос Амелии вывел из оцепенения Себастьяна и Тори. Она обошла дуб и резко остановилась, в ужасе глядя на распростертую на земле девушку. - Виктория? О Боже, что этот монстр сделал с тобой?
Наконец, Себастьян пришёл в себя. И ощутил неистовое желание разорвать на части обнаглевшую собаку. Его ноздри расширились, глаза потемнели и сузились. Он схватил ошейник и одним стремительным движение оттащил Бонни от бледной Вики. Вручив поводок Амелии, он резко повернулся к девушке. И почувствовал боль и панику. Почти как много лет назад, когда её ударили на мальчишеских играх. У него похолодело все внутри, когда он увидел искаженное от муки обожаемое лицо. Позабыв обо всем на свете и желая помочь, защитить её любой ценой, он подошел и присел подле ней.
- Милая, где у тебя болит? - глухим от эмоций голосом спросил Себастьян, пристально глядя на неё.
Его лицо было искажено не меньше. Оно было почти пепельного цвета, словно он мог в любой момент упасть в обморок. Тори едва могла дышать, услышав его голос, почувствовав его рядом. Он был так близок, что она могла бы запросто дотронуться до него, но при всем своем желании не имела возможности двигаться. В горле стоял такой комок, что было трудно произнести хоть слово. А потом он взял её за дрожащую руку и мягко сжал её холодные пальцы. И Тори захотелось зарыдать, потому что сердце пронзила непереносимая боль. У него была такая теплая, такая сильная ладонь… А ведь в последний раз он прикасался к ней только пять лет назад, когда оставил у конюшни с разбитым сердцем.
- Вики, где у тебя болит? - дрожащим голосом повторил свой вопрос Себастьян, впадая в оцепенение от того, что Вики не может даже говорить. Её затравленный взгляд прожигал ему грудь. Наклонившись к ней совсем близко, он заглянул в её затуманенные страданиями глаза, и осторожно провел пальцами по бледной, нежной как шелк коже, не веря тому, что он на самом деле касается её. Господи, он боялся обнаружить, что это очередной жестокий сон! - Скажи мне, прошу тебя.
Его теплое дыхание коснулось её лица, и Тори зажмурилась, пытаясь сдержать слезы.