– Интересно, какой ты тогда бывала? – Его взгляд скользнул по ее лицу и остановился на полуоткрытых губах. – А издавала ты те нежные звуки, которые сводят мужчину с ума? Так, как ты это делаешь, когда я занимаюсь с тобой любовью?
– Ты никогда не занимался любовью со…
– Нет, – ответил он, и неожиданно голос Эдварда стал нежным и полным обещаний, а не злости. Его рука уже иначе сжимала ее руку. Оливия почувствовала, что он гладит ее запястье большим пальцем. – Не занимался. Но буду.
Их глаза встретились.
– И ты знаешь, что буду.
Оливия ощущала дыхание Эдварда, видела, как бьется жилка на его виске, и знала, что достаточно ей лишь прошептать его имя, как его губы прильнут к ее.
Эдвард отстранился, резко отвернулся и крепко обхватил руль автомобиля.
Оливия зажала руки коленями. Они дрожали, и она покрепче сцепила пальцы.
– Это здесь вы достали бумаги, которые хотели мне показать?
Он кивнул, выруливая на дорогу, запруженную машинами.
– Да, кое-какие. Сегодня вечером я пришлю за тобой такси. Будь готова к семи часам.
Она взглянула на его строгий, жесткий профиль, тяжелую челюсть, прямой нос и вдруг почувствовала, что ни за что на свете не надо было соглашаться на встречу с ним сегодня вечером и вообще заключать с ним эту сделку.
Но отказываться было уже поздно. Эдвард все равно не отпустил бы ее. Все, что ей оставалось, – это потешить свое самолюбие.
– В семь неудобно, – холодно возразила Оливия. – Давайте на полчаса позже. И спасибо за заботу, но такси я возьму сама.
На минуту воцарилось молчание, и вдруг, к ее удивлению, Эдвард рассмеялся.
– Только не опаздывай, дорогая, – сказал он. – Не люблю, когда мои женщины заставляют меня ждать.
Оливия с трудом удержалась, чтобы не ответить ему, что она не входит в число его женщин. Но она понимала, что такое заявление чревато очередной ссорой.
Конечно, она не могла угадать, в каком настроении будет Эдвард через несколько часов, когда встретит ее у себя дома. Однако с той минуты, как Оливия вошла к нему, он вел себя безупречно.
И сейчас она смотрела на него. Ему нужна от нее информация, и он не собирается ее оскорблять. Оливия вздохнула, взглянув на бумаги, которые валялись на полу рядом с ней. Но все это ни к чему. Она внимательно проглядела каждую гостиничную квитанцию, каждый счет из ресторана, но так и не нашла ничего, что могло бы ей подсказать, куда делась Риа.
– Не везет.
Она подняла голову. Эдвард наблюдал за ней, но лицо его было безучастным. Она покачала головой:
– Ничего. Я дважды просмотрела весь этот хлам, на всякий случай, но не могу вспомнить, чтобы Риа упоминала хотя бы одно из этих мест.
– Ты уверена?
– Настолько, насколько это возможно.
– То есть?
Оливия выпрямилась в кресле и запустила обе руки себе в волосы, разделяя пальцами темные пряди.
– То есть я не записывала наши с ней разговоры.
– И ни одно название, ни о чем не говорит?
– Ни одно. – Девушка увидела, как Эдвард встал и подошел к камину. – Что с вами, Эдвард? Неужели вы думаете, что я лгу?
Он пожал плечами, вороша кочергой поленья.
– Я этого не говорил.
– Нет. Не говорили. Но, судя по выражению вашего лица…
Он наклонился и перевернул одно полено. Сноп искр устремился вверх и исчез в дымоходе.
– Куда же он в таком случае вас водил?
– Не понимаю.
– Это простой вопрос, Оливия. – Эдвард поставил на место кочергу и повернулся к ней. Его лицо уже не было озабоченным – оно стало злобным. – Были же у вас какие-то местечки, куда вы ходили вместе? Какие-нибудь гостиницы или тайные гнездышки… Что ты делаешь?
– Я собираюсь домой, – холодно сказала Оливия. – Это был длинный день, и я страшно устала.
– Я не собирался совать нос…
– Нет. Но вы собирались оскорбить меня, – она пристально посмотрела на него. – И вам это удалось.
Эдвард сделал руками виноватый жест.
– Я только имел в виду, что, может быть, он и Риа водил туда, куда водил тебя.
– Уверена, что так и было, – ответила Оливия уже совсем ледяным тоном. После минутной паузы она одарила его сухой улыбкой: – К примеру, тот ресторан в Вилладже, на который указывал «Чаттербокс», был постоянным местом наших многочисленных встреч. Там подавали жуткую сицилийскую пиццу, а Риа обожает пиццу.
Оливия поднялась.
– Так что держу пари, что именно туда он ее и водил.
Эдвард встретил ее взгляд абсолютно невозмутимо:
– Несомненно. Значит, ты предполагаешь, что Риа прячется в бочке с острым соусом.
– Нет. Я… – Оливия посмотрела на него. Его глаза смеялись, и она невольно улыбнулась в ответ. – Пожалуй, это идея. Во всяком случае, теперь понятно, как мог человек вот так запросто раствориться в воздухе.
Арчер опустился на высокий бордюр камина и вытянул перед собой длинные ноги.
– Это никому не под силу. Разве что в плохих фильмах. – Он откинулся на локти и скрестил ноги. – Ладно. Я попрошу сыскное агентство проверить эти заведения. Но нам стоит еще раз попробовать.
Оливия устало вздохнула и сказала:
– Когда вы что-нибудь выясните, дайте мне знать. – Девушка наклонилась вперед, и длинные волосы закрывали ее лицо, пока она надевала туфли.
– Прошу вас, сделайте одолжение, позвоните привратнику, пусть он вызовет такси, – попросила она, – чтобы я могла…
– Чем она увлекается?
Оливия не поняла:
– Чем увлекается?..
– Ну, любит ли она спорт? Зимний спорт? Лыжи, коньки, что-нибудь в этом роде?
Девушка задумалась.
– Нет, – медленно проговорила она. – В детстве, во всяком случае, не любила.
– А как насчет искусства? – Он потянулся к софе и взял в руки брошюру со скрипкой на обложке. – Это о музыкальном фестивале в Аспине. Может она интересоваться такими вещами?
– Риа? – Оливия усмехнулась. – Сомневаюсь.
– Но она работает в галерее?..
– Ну, сейчас модно… – Тут девушка осеклась. В глубине души она знала, что это правда. Риа гналась за модой. Но Оливии и самой-то трудно было смириться с этой мыслью, а делиться ею с посторонними и подавно не было нужды. – То есть она… она училась на каких-то искусствоведческих курсах в колледже.
Лицо Эдварда ничего не выражало.
– А вы? Не по той же причине вы увлеклись отделкой интерьеров? Потому что модно?
Ее глаза гневно сверкнули:
– Вовсе не модно.
– Неужели? – Он схватил оставшиеся бумаги, подошел к столу в дальнем конце комнаты и сунул их в открытый ящик. – Покупательницы, которые ходят в «Мечту Оливии», вряд ли заглянут в заштатный магазинчик.
– То же можно сказать о покупателях, которые ходят к Эдварду Арчеру. Что вы там продаете, Эдвард? Акции и облигации? Потому что это модно в вашем кругу?
Он поднял брови.
– Я арбитр, – резко ответил он. – Причем чертовски хороший арбитр. Я не торговец… – Тут он широко улыбнулся, и его лицо помягчело. Эдвард взглянул на нее, и в воздухе повисла долгая пауза.
Оливия вскинула глаза и, к своему облегчению, не увидала у него на лице издевательской усмешки. Наоборот, он смотрел на нее так проникновенно, что у Оливии перехватило дыхание. Она отвернулась.
– Ну все? – пробормотала она. – На сегодня кончилась игра в вопросы и ответы?
– Похоже, что да, – сказал он. – Уже поздно. Я здорово загонял вас сегодня.
– В таком случае, – произнесла она, вставая, – не позвоните ли вы вниз, чтобы мне вызвали такси? И если вам что-нибудь придет в голову насчет Риа…
– К черту Риа! – В голосе Арчера прозвучала такая злость, что Оливия онемела от удивления. Она в недоумении смотрела на него.
– В каком смысле?
– В прямом, – глаза Эдварда горели от ярости. – Я больше не могу слышать ее имя, больше не могу думать об этом подонке Райте и его грязных делишках, не могу…
Он сжал губы и вытер рукой лоб.
– Вы правы, – сказал он после короткой паузы, – этот день действительно был слишком длинным.
Оливия кивнула:
– Поэтому мне пора ухо…