— Это не может быть правдой, Аро, — голос Кайуса по-обычному был похож на шипение, особенно, когда он говорил тихо. Он склонился в сторону черноволосого вампира, но взглядом все равно прожигал ненавистных себе.
— Ты смеешь полагать, что мой *capacità (прим. автора: итал. дар) не столь совершенен? Ты утверждаешь, что я был обманут? — пусть Аро и говорил тихо, но он был в ярости. Взгляд его прямиком исподлобья пал на брата, подавляя в том всякое желание сказать что-то поперек его слова.
— Господин, я, право, никогда не смею усомниться в Вашем бесценном таланте, — в ином случае Кай никогда бы не обратился к нему подобным образом, однако сейчас он, приложив уйму сил, дабы усмирить свой пыл, не повел себя иначе, потому что почувствовал угрозу.
По-прежнему полные тревоги, Каллены и Денали наблюдали сию сцену, затаившись. Что будет дальше, никто предугадать не мог. Но Аро не стал отвлекаться на своих сородичей так долго.
— Что ж, я увидел достаточно, Карлайл. Отныне сомнения покинули мой разум. Но, право, не будем кривить душой: исход неизбежен…
«А она у тебя разве существует?» — подумал Карлайл, уверенный, что вопрос был сугубо риторическим. Сущность его настолько разделилась: он сострадал и ненавидел одновременно. И как бы не омерзительно и непривычно было ему последнее чувство, он понимал, как сильно любит своих родных людей, ради которых, пожалуй, и способен на ненависть.
— Исход, на самом деле, не зависел от правды, мои дорогие. Ибо решение было принято нами еще в резиденции, — размеренно говорил Аро, и до Карлайла донеслось сдавленное рычание его семьи. И Розали, и Таня уже было хотели возразить, внести свою лепту, но древнейший одним жестом руки принудил их к молчанию, а взгляд его пал на ребенка, которого Эсми надежно прижимала к груди. Он был полон беззаботности, однако всеобщее напряжение тонко почувствовал, и ему стало весьма некомфортно. Эсми же отразила взгляд Вольтури, пока мороз пробежал по спине. Она была готова ощетиниться и зарычать, накинуться на любого, кто посмеет причинить вред ее сыну, и в клочья разорвать. Таковы инстинкты матери.
На что обращать внимание в большей мере было непонятно, но как только Джейн шевельнулась, все взгляды пали на нее. Выжидающе и так по-детски смирно она смотрела на своего господина, ждала указаний, пока тот не удостоил ее и мимолетным взглядом. Вокруг нее «пахло» фанатизмом, и Джаспер так стойко ощутил это.
А стражники Вольтури, кажется, уже были готовы напасть: они вышли из-за спин свиты и приближенных и стали окружать бессмертных, хоть и медленно. Но им пришлось остановиться, когда тишина наконец нарушилась.
— Нет, Аро! Ты понимаешь, насколько это безрассудно! — решительно воскликнул Карлайл. Отчаяние так и бурлило в нем, но он умело скрывал.
— Нет-нет, как раз в этом и заключен разум! — восхищенно проговорил Аро. Было ощущение, будто он сам пребывает в бесконечной гордости своими поступками, самой идеей. Это было по его правилам. И остальное для него не существовало.
— Это не выход, пойми, мы оба знаем. Уби… Убийство никогда не было верным путем! — усердно гнул свою линию Карлайл. Он и не думал отступать.
— Ох, друг мой, пойми же наконец, — Вольтури приблизился к нему, а в его глазах взыграло сострадание. Боже, насколько фальшивым оно было! Он пытался, не зная истинного значения этого слова. — Проблему следует искоренить. Это заминка; это складка на идеально выглаженном полотне нашего мира, друг мой…
— О каком товариществе идет речь, Аро? Ты пришел сюда с целью убить моего сына, родного ребенка! И о какой проблеме идет речь? Что конкретно вас не устраивает, что мешает? — глаза Карлайла загорелись черным пламенем, а черты лица стали резкими и острыми. Он был в таком состоянии, что Джасперу не под силу было повлиять на него. Елеазар, стоя ближе всех, положил ладонь на его плечо, безмолвно напоминая, что лучше сдерживаться. Но еще он понимал, что у него может не хватить рук, когда смотрел на остальных.
— В тебе говорят извечные отцовские инстинкты. Их не искоренить и за всю жизнь в тебе, — Аро отвел взгляд, призадумавшись. — Но все это зыбко, не материально. Я тебе отвечу на твои вопросы. Мы блюстители порядка, а все, что происходит сейчас, порядком назвать язык не поворачивается.
— Нет, Аро, твои понятия о правильности и порядке искажены, они неверные! Оглянись вокруг: ты держишь в страхе всех наших. И мы в свою очередь отвергаем твою диктатуру, потому что твои действия мешают нормальной жизни!
— Нормальной! Ну конечно! Это слово прозвучало-таки из твоих уст! — воскликнул Аро, кровь внутри которого забурлила в гневе. — Политика наших норм несет в себе глубокое значение. И наш клан живет по нормам, дабы преподать урок остальным. Мы спустили вам с рук ваше отвержение человеческой крови — аморальность во всей ее красе. Теперь же, чудесным, необъяснимым образом в твоей семье появляется смертное существо, которое ставит под угрозу целый мир. По-твоему, могу я бездействовать?! Нашими правилами пренебрегают, а мы должны сидеть в Вольтерре?
— Не стоит стричь всех под одну гребенку! Мы никогда не равнялись на вас, и все, что происходит сейчас, действительно норма для нас. Это дает нам смысл жить, возможность жить. И вы не сможете отобрать ее у нас никогда!
— Так глупо быть столь наивным. Что же нам помешает? — утробное рычание покинуло легкие Аро, но быстро он взял себя в руки, отмахнувшись от Кая, который люто негодовал. — Ты проживаешь все это чувствами, Карлайл. А нужно — разумом. И нормы — они для всех нормы.
— Нет… Бесполезно… — отчаянно прошептала между тем Элис, покачав головой. Так больно и обидно было внутри, редкие просветы в будущем были безнадежными. Эсми, находясь рядом, приобняла ее одной рукой, и девушка порывисто прильнула к ней, всхлипнув. Только лицо Каррола окрасила светлая улыбка, и он, дотянувшись, похлопал по щеке сестру, промычав что-то. Тоскливо она вернула любящую улыбку, поцеловав маленькую ладошку.
— Аро, прошу, не отнимай у нас сына. Тебе не будет известно о нас, обещаю. Мы не создадим каких-либо проблем, — не прекращал говорить Карлайл. Когда он заметил огонь решительности в глазах Алека, Джейн и Феликса, ему совсем стало дурно. В панике, что сдерживать было все сложнее, взгляд его переходил от одного к другому, его кадык дернулся.
Аро шумно вздохнул, отведя взгляд, и это было ответом. Но ситуацию в руки вдруг взял Елеазар, взглянув с уверенностью на Карлайла, а следом — на Аро:
— Целесообразнее будет зайти в дом и все спокойно обсудить. Аро, мы хорошо знаем друг друга. И, быть может, мы сможем прояснить многие моменты. Мы можем заключить договор, в конце концов.
— Аро, ты ведь не собираешься?.. — с сомнением начал Кай, но, встретившись взглядом с ним, сказал: — Не отступай от своего. Так или иначе, мой голос тоже весомый…
Словно не вняв словам брата, Вольтури еле заметно кивнул Калленам и Денали, что послужило временному снятию напряжения со всех хоть в некоторой степени. Охране Аро приказал остаться снаружи, а сам изволил идти наравне с Елеазаром и Таней, сопровождающих его ко входу в шале. Свита медленно последовала за ними.
Карлайл тем временем подошел к жене, целуя ее в лоб, прижимая к себе.
— Все будет хорошо, ничего страшного не произойдет. Нам пошли навстречу, слышишь? Мы сможем договориться, обязательно сможем, — уверял он, поглаживая ее по спине, но взгляд его по-прежнему был так холоден… Увы, он не мог справиться со всеми эмоциями.
— Отец, нам вмешиваться в разговор? — серьезно спросил Эмметт и даже угрюмо как-то.
Мужчина подумал немного, а потом, опомнившись, с очевидностью произнес:
— Да, обязательно. Без гонора, но убеждайте его, — Карлайл провел рукой по волосам. — Убеждайте Аро, не давите на остальных. Они могут выйти из себя.