Все получали то, в чем так отчаянно нуждались, и отрицали это.
— Да как ты смеешь, — начал Блэй. — Как ты, мать твою, смеешь. Или думаешь, я не в курсе о твоих сексуальных похождениях? Мне пришлось наблюдать за этим гораздо дольше, чем того хотелось. И, честно говоря, там не на что было смотреть… как и на тебя.
Когда Куин побледнел, Блэй закачал головой.
— Хватит. С меня довольно… это тебе жить с тем фактом, что ты не можешь принять себя, это твоя проблема, а не моя.
Куин длинно и отборно выругался.
— Никогда не думал, что скажу тебе это… но ты не знаешь меня.
— Яне знаю тебя? Думаю, дело абсолютно не в этом, придурок. Ты самне знаешь себя.
Тут он ожидал чего-то вроде взрыва, каких-нибудь театральных, бьющих через край, поджигающих все вокруг эмоций, которые извергнутся из парня.
Он их не получил.
Куин просто понурил плечи, опустил подбородок и заговорил с самообладанием.
— Последний год я провел, пытаясь выяснить кто я такой, бросив сношения, очищаясь…
— Тогда скажу, что ты даром потратил триста шестьдесят пять ночей. Но, как и все остальное, это твое дело.
Грубо выругавшись, Блэй развернулся и зашагал прочь… не оглядываясь. Зачем. В коридоре не было никого, кого он хотел видеть.
Черт, если в определении сумасшествия говорилось, что безумие — это делать все время одно и то же и ожидать другого результата, тогда он давно растерял свои мозги. Для его умственного здоровья, его эмоционального благополучия, для самой его жизни, ему нужно все это…
Куин дернул его за руку, разъяренное лицо парня уткнулось в его собственное.
— Не смей от меня так уходить.
Блэй почувствовал изнеможение.
— Зачем. Разве тебе есть что сказать? Нечто проникновенное, что предположительно сложит пазлы мозаики так, что те совпадут? Некое грандиозное откровение, которое прояснит ситуацию и сделает все совершенным, как закат на пляже? У тебя нет такого словарного запаса, а я больше не такой наивный.
— Я хочу, чтобы ты кое-что вспомнил, — проревел Куин. — Я пытался сделать так, чтобы то, что между нами, сработало. Я дал нам возможность.
У Блэя отвисла челюсть.
— Дал нам возможность? Ты что издеваешься? Думаешь, заняться со мной сексом как способ отомстить кузену это отношения? Считаешь, парочка раз тайком это что-то вроде романа?
— Это все, что у меня было. — Эти разноцветные глаза шарили по лицу Блэя. — Не скажу, что это был великий роман, но я появился потому, что хотел быть с тобой любым возможным способом.
— Ну, поздравляю. А теперь, когда мы оба, так сказать, опробовали товар, могу с уверенностью заявить, что мы не подходим друг другу. — Когда Куин начал материться, Блэй запустил руку в волосы, желая их вырвать вместе со всем этим дерьмом из своей головы. — Послушай, если тебе станет от этого легче спать по дням — а мне с трудом верится, что это действительно будет волновать тебя дольше одной ночи — скажи себе, что ты сделал все, что смог, но это не сработало. Что насчет меня? Я предпочитаю реальность. Между мной и тобой произошло в точности то же, что ты проделывал со всеми остальными случайными партнерами. Секс… просто секс. И теперь, между нами все кончено.
Глаза Куина вспыхнули.
— Ты неправильно меня понял.
— Тогда ты не только отрицаешь, но и бредишь.
— Люди меняются. Я больше не такой, и, тем более, не с тобой.
Боже… какое печальное облегчение, что он ничего не почувствовал, когда ему были сказаны эти слова.
— Знаешь… было время, когда я упал бы к твоим ногам, чтобы услышать нечто подобное, — пробормотал он. — Но теперь… я вижу только как ты вскакиваешь с пола, в ту же секунду, когда кто-то выходит из двери и застает нас вместе. Ты говоришь, что это из-за Сакстона и моих отношений? Прекрасно. Но я действительно уверен… нет, я абсолютно уверен — если покопаешься в произошедшем, то обнаружишь, что дело скорее в тебе, чем в твоем кузене. Ты слишком долго себя ненавидел, не думаю, что ты и впрямь способен кого-то любить или понимать, кто ты такой. Надеюсь, когда-нибудь ты это выяснишь, но я не собираюсь быть частью этого… обещаю.
Куин покачал головой и так сильно нахмурился, что между бровей залегла глубокая складка.
— Пожалуй, заткнул, так заткнул.
— Вообще-то это было не так уж сложно.
— Просто, для справки, я любил тебя.
— Три дня, Куин. Три дня. В течении которых происходило столько драматических событий, по сравнению с которой роман «Война и мир» покажется журнальчиком с комиксами. Это не любовь. Это хороший секс, как средство отвлечься от того, что жизнь бывает дерьмовой.
— Я не голубой.
— Прекрасно. Ты би. Би-любознательный. Ты экспериментируешь. Без разницы. Мне все равно. Правда. Я знаю, кто я, и иду с этим по жизни. Тебя же учили жить совсем по-другому… и удачи с этим. Очевидно, это самое то для тебя.
На этом он снова направился к выходу.
И на сей раз… Куин позволил ему уйти.
ГЛАВА 75
НЕДЕЛЮ СПУСТЯ…
«Жизнь вернулась на круги своя», думал Куин, натягивая кожаные штаны на бедра, затем через голову футболку, схватил оружие и косуху.
Боже, он до сих пор не мог поверить, что всего каких-то семь ночей назад его приняли в Братство.
Казалось, прошла вечность.
Выйдя из комнаты, он прошел по коридору с мраморными статуями, миновал кабинета Рофа и постучал в комнату Лэйлы.
— Входите.
— Привет, — поздоровался он, войдя внутрь. — Как себя чувствуешь?
— Превосходно. — Лэйла лежала откинувшись на высокую груду подушек и поглаживала живот. — Поправляюсь, и мы чувствуем себя великолепно… док Джейн только что была здесь. Беременность протекает идеально, и у меня есть имбирная газировка и соленые крекеры, так что все в порядке.
— Тебе нужно употреблять в пищу протеин, разве нет? — Дерьмо, он не хотел, чтобы это прозвучало как требование. — Не то, чтобы я указываю, что тебе есть.
— О, нет, все в порядке. Собственно говоря, Фритц сварил мне немного куриной грудки и я смогла удержать ее в желудке, поэтому попытаюсь есть ее каждый день. Пока мне удается удерживать в себе еду, я буду есть.
— Тебе что-нибудь нужно?
Лэйла прищурилась.
— По правде сказать, да.
— Только скажи и я тут же это исполню.
— Поговори со мной.
Куин приподнял брови.
— О чем?
— О тебе. — Она раздраженно выругалась, отложив в сторону журнал, который читала. — Что происходит? Ты слоняешься в одиночестве, ни с кем не разговариваешь, и все о тебе беспокоятся.
«Все. Отлично. Какого черта его не оставят в покое?»
— Я в порядке…
— Ты в порядке. Верно. Ага, как же.
Куин поднял руки в картинном «сдаюсь».
— Эй, ладно-ладно, что ты хочешь от меня услышать? Я просыпаюсь, иду на работу, возвращаюсь домой… ты хорошо себя чувствуешь, как и ребенок. Лукас медленно идет на поправку. Меня приняли в Братство. Жизнь прекрасна.
— Тогда почему выглядишь так, словно в трауре, Куин?
Он отвел взгляд.
— Это не так. Послушай, пойду что-нибудь закину в себя, перед тем…
— Тывсеещехочешьмалыша.
Лэйла так быстро протараторила фразу, что его мозгам пришлось поработать, чтобы разобрать, что она сказала. А затем он…
— Что?
Когда она сплела пальцы, как всегда делала, когда волновалась, он подошел к постели и присел возле нее. Отложив свою куртку и кобуры с оружием, он обездвижил эти ее переплетающиеся пальцы.
— Я с трепетом жду малыша. — По сути дела, ребенок внутри нее был всем, что сейчас давало ему силы жить дальше. — Я уже люблю его или ее.
М-да. Что касательно его, малыш был единственной надежной инвестицией, в которую можно вложить свое сердце.
— Ты должна мне поверить, — серьезно сказал. — На самом деле поверить.
— Ладно. Хорошо. Верю. — Лэйла потянулась рукой вверх и погладила его по щеке, заставляя вздрогнуть. — Но что тогда тебя сокрушает, мой дорогой друг. Что случилось?