Выбрать главу

Да пошло оно все, он не спасует, как какая-то баба. Никакого нытья в стиле ааа-прошу-боже-спасииии-меня. Хрена лысого. Он встретит смерть с обнаженными клыками, готовым телом и бешено колотящимся сердцем, но не от страха, а от перегрузки.

— Отсоси, старуха с косой!

***

Пока Куин пытался поднять самолет, Блэй пулю за пулей посылал в сторону деревьев, как будто имел нескончаемый запас свинца… которого на самом-то деле и не было.

Полная жопа. Он, Джон и Рэйдж оказались без прикрытия и возможности узнать сколько убийц скрывается в лесу, и Бога ради, все, что пока делает этот доисторический самолет — выпускает токсичные клубы дыма и тарахтит, словно выехал на воскресную прогулку.

О, и это корыто с болтами было далеко от ебучей пуленепробиваемости, и, очевидно, в баке у него плескалось топливо.

Куин и Зи не собирались взлетать. Они собирались врезаться в лес в конце поля… если только до этого не взорвутся.

В момент, когда Блэй понял, что, так или иначе превращение в огненный шар неминуемо, он раскололся надвое. Физическая половинка него отражала нападение: выставив вперед руки, указательными пальцами он жал на курки, глаза и уши отслеживали звуки, вспышки и передвижения врага.

Другая его часть была в том самолете.

Будто наблюдая за собственной смертью. Он с невероятной ясностью мог представить жесткую тряску самолета, бесконтрольные удары о землю и вид приближающейся сплошной линии деревьев… словно смотрел глазами Куина.

Этого безрассудного сукина сына.

Сколько раз прежде в голове Блэя проскакивала мысль «Он собирается угробить себя».

Сколько раз, на поле боя и вне его.

Но именно этот раз казался фатальным…

В бедро Блэя врезалась пуля, и от ноги до самого сердца прострелила вспышка боли, напоминая, что ему стоит переключиться на перестрелку: если он хочет выжить, то должен полностью сосредоточиться.

И когда это убеждение накрыло его, в Блэе произошел второй раскол, и на долю секунды часть его захотела просто закончить все это. Просто покончить со всем абсурдом и карой своей жизни, с этими "почти уже" и "если только", с непрекращающейся хронической агонией, в которой он пребывает... Он так сильно от всего этого устал…

Блэй понятия не имел, что заставило его рухнуть на снег.

В одно мгновение он смотрел прямо на самолет, ожидая, что тот взорвется в ослепительном пламени. А в следующее — лежал грудью на земле, врезавшись локтями в замерзшую, неподатливую землю. Раненая нога пульсировала.

Бах! Бах! Бах!...

Рев, заглушивший звук выстрелов, был настолько громким, что Блэй пригнул голову, как будто это спасло бы его от смертоносного взрыва самолета.

Но ни света, ни огня не было. А звук шел сверху…

Не уж то, летит… это корыто с болтами все же поднялось в воздух. Над ними.

Блэй на секунду взглянул вверх, на тот случай, если он ранен в голову, и его восприятие действительности нафиг ёбнулось. Но нет — этот чёртов кусок дерьма все же был в небе, сделав по широкой дуге разворот и взяв курс, который должен был — если машина долетит — привести Куина и Зи к дому Братства.

Если им повезет.

Черт, траектория полета оставляла желать лучшего — уж точно не парящий ровно и гладко по ночному небу орел. Скорее, сельская ласточка, только выпорхнувшая из гнезда, да еще и со сломанным крылом.

Вверх-вниз. Туда-сюда, качаясь из стороны в сторону.

Можно даже сказать, что вся машина выглядела так, как будто свершилось чудо, и она оказалась в воздухе… но только чтобы сразу рухнуть и сгореть в лесу…

Откуда не возьмись, что-то ударило его в щеку, да так сильно, что он опрокинулся на спину и едва не выронил свой сорокамиллиметровый. Рука, это была рука, которая обхватила его физиономию, словно баскетбольный мяч.

А затем массивный вес упал ему на грудь, распластав в сугробе и вынудив выдохнуть с такой силой, что Блэй задался вопросом, а не нужно ли поискать рядом свою печень?

— Не хочешь пригнуть свою гребаную башку? — прошипел Рэйдж ему на ухо. — Чтобы не схлопотать пулю… очередную.

Когда затишье в стрельбе растянулось от секунды до минуты, из-за кромки деревьев впереди нарисовались четверо лессеров, осторожно идущих по снегу с оружием наготове.

— Замри, — прошептал Рэйдж. — В эту игру могут играть двое.

Блэй усиленно старался не дышать, тогда, как жжение в груди уговаривало об обратном. А также пытался не чихнуть, пока рыхлые хлопья снега щекотали нос при каждом вздохе, забиваясь в ноздри.

Ждем.

Ждем.

Ждем.

В метре от него, в скрюченной позе, лежал Джон, от чего сердце Блэя ёкнуло.

Парень незаметно вскинул большой палец вверх, будто читая мысли Блэя.

Спасибо. Твою мать.

Не меняя неловкого положения головы, Блэй, огляделся вокруг, а затем незаметным движением заменил пистолет на один из своих кинжалов.

Когда ненормальный гул в голове упал до вибрации, он отследил передвижение лессеров, их траекторию и оружие. Блэй был почти без патронов, но перезарядить пистолеты не было времени — и он знал, что Джон и Рэйдж находились в таком же положении.

Единственным выходом для всех них были выкованные руками Ви клинки.

Ближе… еще ближе…

Когда, наконец, четверо убийц оказались в пределах досягаемости, выбор времени оказался идеальным. Как и у других.

Отработанным движением он рывком вскочил на ноги и ударил двух ближайших противников. Джон и Рэйдж атаковали остальных…

Почти сразу же из леса появилась большая группа убийц, но по каким-то причинам — вероятно, по тем, что ослабленное Общество Лессинг просто не в состоянии было вооружить своих новобранцев — у них не было огнестрела. Новая волна убийц, пробиравшаяся к воинам через снег, была вооружена только тем, что подошло бы, скорее, для уличной драки: бейсбольными битами, ломами, цепями, железными кандалами.

Ну что ж, он не против.

Блэй был настолько взбешен и измотан, что и от рукопашной бы не отказался.

ГЛАВА 19

Лэйла сидела на диагностическом столе в больничной рубашке, с голыми ногами, свисающими с мягкого края. Она ощущала себя так, словно была окружена инструментами для пыток... и она предполагала, что так и есть. На столешнице возле раковины лежали всевозможные инструменты из нержавеющей стали, их прозрачные пластиковые упаковки указывали на то, что эти железки стерильны и готовы к использованию.

Лэйла находилась в клинике Хэйверса уже целую вечность. Или, по крайней мере, так ей казалось.

В отличие от спешной поездки через реку, когда дворецкий гнал машину так, словно понимал, что время — та роскошь, которой у них нет, в клинике Лэйлу ожидала задержка за задержкой. Сначала бумажная волокита, затем ожидание палаты, потом медсестры и, наконец, Хэйверса с результатами анализа ее крови.

От этого можно было сойти с ума.

Напротив нее на стене в рамке за стеклом висела картина, и у Лэйлы оказалось достаточно времени, чтобы изучить и запомнить мазки и цвета картины. Это был букет цветов, написанный в ярко голубых и желтых тонах. Имя под картиной гласило: «Ван Гог».

И ей хотелось сейчас больше никогда не видеть ирисы.

Лэйла поерзала и поморщилась. Медсестра дала Избраннойпрокладку, и сейчас она с ужасом понимала, что очень скоро ей потребуется другая…

Дверь со стуком открылась, и первым порывом Лэйлы стало желание бежать, что было просто нелепо. Ведь именно здесь она должна находиться.

Это оказалась медсестра, которая привела ее сюда, взяла у нее анализ крови и сняла показатели жизненно-важных органов. Данные она тут же внесла в компьютер.

— Прощу прощения… просто у нас еще один тяжелый случай. Но заверяю, вы следующая на очереди.

— Спасибо, — услышала Лэйла свой ответ.

Женщина подошла и положила руку Лэйле на плечо:

— Как вы себя чувствуете?

От доброты в голосе медсестры Лэйле пришлось часто заморгать.